Книга Любовница группенфюрера, страница 57 – Элли Мидвуд

— Фрау Фридманн, знакомьтесь: это Хансйорг, а это Гертруда. Присмотрите за ними до вечера.

После этого он едва ли не вытолкал нас троих из своего кабинета и закрыл дверь. В искреннем негодовании я снова её открыла и зашла внутрь.

— Что это вы такое ещё придумали? Я не могу за ними смотреть! Я понятия не имею, что делать с детьми!

— Конечно, имеете! Вы же женщина.

— И дальше что? У меня нет ни одного ребёнка! Я ни малейшего представления не имею, как за ними смотреть!

— Я тоже, а у меня куча важной работы. Поиграйте с ними, придумайте что-нибудь. — Он удобно устроился в своём кресле, подобрал свежую газету со стола и спрятался за ней, притворяясь сильно занятым, несомненно. — И дверь закройте, пожалуйста.

Я постояла в дверях ещё какое-то время, абсолютно ошарашенная таким пренаглым поведением, но, поняв что из обязанностей няньки сегодня вряд ли удастся выбраться, вернулась обратно в приёмную, где Георг сидел, красный от едва сдерживаемого хохота.

— Весело тебе? — буркнула я на него.

Он только покачал головой и поднял обе руки вверх.

— Нет, ты права. Это совсем не смешно. — Он выдержал серьёзный вид ровно секунду и снова прыснул со смеху.

Я повернулась к детям, стоящим передо мной в такой же растерянности, в какой перебывала я. Мальчик выглядел старше и выше, чем девочка, но сходство обоих с их отцом было просто поразительным.

— Хансйорг и Гертруда, верно?

Они кивнули.

— Что ж, меня зовут Аннализа. Приятно познакомиться.

— Приятно познакомиться, — хором отозвались они после секундной паузы.

Я прикусила губу, судорожно размышляя, что должно следовать за формальным представлением. Не о политике же с ними говорить?

— Так сегодня твой день рождения, не так ли? — обратилась я к девочке, вспомнив о чем фрау Кальтенбруннер так возмущалась в кабинете её мужа.

— Да, — немного неуверенно отозвалась она.

— Поздравляю! И сколько же тебе лет?

— Шесть.

— Шесть? Да ты уже совсем взрослая!

Я улыбнулась ей, но она только прижала куклу сильнее к груди. Я решила попытать счастья с мальчиком.

— А тебе сколько лет, Хансйорг?

— Восемь.

— Восемь? Я думала, ты старше! Ты очень высокий для своего возраста. Наверное, вырастешь таким же большим, как папа? — Я улыбнулась им обоим. — Вы ведь рады увидеть вашего папу, не так ли?

Они посмотрели на закрытую дверь его кабинета и безразлично пожали плечами.

— Ну бросьте, вы должны быть рады! Вы же так давно его не видели! — Я пыталась пробудить в них хоть какой-то энтузиазм, но безрезультатно.

— Он всё равно никогда с нами не разговаривает, — наконец проговорила Гертруда, гладя волосы своей куклы.

— Просто у вашего папы очень много важной работы, — попыталась объяснить я, но затем решила сменить тему. — Ну, рассказывайте, чем вы любите заниматься?

Очередное безразличное пожатие плечами.

— Я люблю играть с куклами, но мама разрешила взять только одну.

— А я играю в войну с друзьями, но все мои друзья в Австрии. Я тут никого не знаю.

Я начала думать, что это было безнадёжной затеей.

— Всё ясно. Но зоопарк-то вам должен нравиться? А в берлинском, я спорить готова, вы ещё ни разу не были. Здесь есть львы.

Наконец-то какой-то интерес в глазах.

— И мороженое тоже есть.

Первые, едва заметные улыбки. Я была на верном пути.

— Так-то лучше. Ну что ж, отлично, пошли, чтобы не терять лишнего времени, нам много чего нужно увидеть.

Я взяла свою сумку из ящика стола и повела детей к выходу под удивлённым взглядом Георга.

— Подожди, ты что, уходишь?

— Да. Приёмная сегодня на тебе. И сделай герру обергруппенфюреру кофе.

— Постой! А что если мне…ну…надо будет отлучиться на минутку?

— А это ты скоординируешь с твоим начальником. Придумайте что-нибудь. У меня куча работы.

Закрыв за собой дверь я не смогла скрыть злорадной ухмылки: у Георга что-то пропало всё настроение шутить и смеяться.

Дети оказались на удивление послушными, и я решила что раз уж их сбросили мне на попечение, то я сделаю этот день для них незабываемым. Я доставала кошелёк, стоило им только посмотреть на какую-то сладость в зоопарке, от которого они пришли в полный восторг; отвезла их в парк и разрешила им кататься на любых аттракционах, какие им только нравились, после чего играла с ними в салки в том же парке возле фонтана. Похоже, взрослые с ними так никогда не играли, а потому они и не скрывали радости по поводу того, что нашли такого неожиданного партнёра по играм в лице секретарши их отца.

Я решила, что если уж мне их вверили, то и время мы будем проводить по моему усмотрению; быть очередной прескучной, строгой нянькой я не собиралась, а потому соглашалась на все их просьбы. Залезть на вон то дерево? Нет проблем, дайте только снять туфли. Построить самую высокую крепость вон в той песочнице? Да я пять бутылок минералки специально для этого куплю. Играть в пиратов у фонтана? Отличная идея! И только когда наши игры начали казаться уж слишком дикими для полицейского, патрулирующего парк, тот окрикнул нас, в то время как Гертруда и я щекотали лежащего на земле и хохочущего Хансйорга, по совместительству капитана пиратского судна, выпытывая у него таким образом информацию о том, где он и его невидимая команда спрятали сокровище.

— Вы что делаете, фрау? Вы понимаете, что нарушаете порядок в общественном месте?

Я оставила Хансйорга лежать на земле и выпрямилась, давая полицейскому заметить свою униформу.

— Что я делаю? Я играю со своими детьми. С каких пор это является уголовно наказуемым преступлением?

Полицейский оглядел меня, сдвинув брови, но так ничего и не сказал, только молча развернулся и ушёл, хоть и с видимым недовольством.

— Ух ты! Ты его прогнала! — Хансйорг смотрел на меня так, будто я сделала что-то невозможное. — Как ты это сделала?

— Он — обычный полицейский. А я — член СС.

— Так ты тоже служишь в армии?

— Технически говоря, да.

— Но женщины же не могут быть в армии, разве нет?

— Как тебе объяснить? Мы не участвуем в сражениях, как мужчины, но мы занимаемся…другими вещами.

— Например?

— Помогаем офицерам с работой, — уклончиво ответила я.

— Ты помогаешь папе?

— Да.

— И чем вы занимаетесь?

— Шпионим за людьми. — Прошептала я заговорщически, решив вернуться к играм. Когда они вырастут, у них будет масса возможностей узнать, чем в действительности занимался их отец и я.