Книга Вундеркидз. Вилдвудская академия, страница 62 – Жаклин Сильвестр

Шел урок литературы, когда в дверь, пританцовывая, ворвался Тристан – живой и бодрый, с широкой улыбкой. Занятия начались, поэтому парень вежливо кивнул преподавателю, отдал ему какую-то бумажку и торопливо сел на последнее свободное место в заднем ряду.

Обернувшись, Ника уставилась на него, словно на инопланетянина. Невероятно, щеки у парня были розовые, глаза сияли: прямо воплощение здоровья! Он сидел от нее через несколько рядов и улыбался. Ника тоже улыбнулась и украдкой помахала ему в ответ.

«Слава богу, он поправился», – подумала она со смесью облегчения и недоумения. Стелла, сидевшая рядом, смотрела на Тристана, потом на Нику, потом опять на Тристана – его появление интересовало ее гораздо больше, чем английская литература восемнадцатого века.

«Как же быстро?! За одну ночь?» – Нику охватили смутные подозрения, но потом она отругала себя: нечего сомневаться, когда надо радоваться!

Оставшийся час прошел в мучениях, и как только прозвенел звонок, Ника кинулась к Тристану, бросилась ему на шею, стиснула в объятиях. Тристан тоже прижал ее, обхватив пониже лопаток. Он зарылся лицом в ее волосы и вздохнул. Девушка чувствовала спиной любопытные взгляды, но ей было все равно. Тристан обнял ее еще сильнее, сжал, потом выпустил.

– Ты выздоровел, – тихо проговорила Ника, положив ему руки на плечи.

– Проснулся утром – и оказалось, что я отлично себя чувствую. Ну меня и выписали, – весело объяснил Тристан.

– Это… потрясающе! – Ника старалась не выдать своих сомнений. Она подхватила рюкзак и следом за Тристаном вышла из аудитории. Подозрения, возникшие при виде его внезапного появления, не отпускали ее. Ника перебирала в голове события последней недели – тревоги, теории, попытки раскрыть тайны, которых, может быть, и не существовало вовсе. Но вдруг у Тристана и правда была какая-то редкая инфекция? А они все себе напридумывали?

Нет, не может быть, твердила себе Ника, следуя за ним. Он точно был болен, и если все, что они с Интегралом делали, ему помогло, значит, их старания не были напрасными. На улице Ника еще раз обняла парня. Тристан тихонько засмеялся. Ника погладила его по спине и случайно задела что-то, торчавшее в заднем кармане брюк.

На землю упал блокнот, который, шлепнувшись на дорожку, раскрылся. Ника увидела карандашный набросок – яблоко. Она подняла блокнот и с любопытством пролистала его. На всех страницах были наброски – портреты, пейзажи, просто почеркушки. Наброски были сыроватые, беспорядочные, но очень талантливые.

– Я и не знала, что ты рисуешь…

Ей стало немного обидно: оказывается, Тристан от нее скрывал такую важную вещь. Он взял блокнот и со смущенным видом затолкал в сумку.

– Да не рисую я! То есть… я только что начал. Помогало отвлечься, пока болел. Это ты меня вдохновила, – он с улыбкой отвел от ее лица золотую прядку.

– Очень хорошие наброски, – осторожно проговорила Ника, скрывая удивление. Она снова посмотрела на Тристана. Ей казалось, что она не видела его несколько месяцев или даже лет – перед ней будто стоял совершенно незнакомый человек. – Я так рада, что ты выздоровел! – воскликнула она.

– Никки, я уж думал, мне конец, – признался он. Солнце осветило его каштановые кудри и окрасило рыжиной. Парень улыбнулся своей кривоватой улыбочкой – и снова стал прежним веселым, беспечным Тристаном. Ника не знала, в чем причина его болезни, но от нее не осталось ни следа.

– А я уже боялась, что в конце года окажусь без пары на балу, – поддразнила она его.

Тот посерьезнел, помрачнел и отвел глаза.

– Ника, послушай… – начал он осторожно, но сурово. Но девушка перебила его:

– Да ладно, Тристан, я пошутила! Я даже не знаю, устраивают ли тут балы… – Ей стало неловко оттого, что он неправильно ее понял.

Тристан помотал головой.

– Не в этом дело… Просто в свете последних событий я решил, что лучше мне убраться из Вилдвуда подобру-поздорову. Если смогу, конечно, если меня отпустят, – уточнил он, и беспечная улыбка испарилась с его лица.

Парень говорил вполголоса и все время затравленно озирался – не слышит ли кто. Ника сразу догадалась, что он имеет в виду – слова так и звенели в голове: «в свете последних событий», «если меня отпустят»… Тристан говорил о том, чтобы уехать из Вилдвуда, как о чем-то невозможном. Будто он опять в ловушке!

– Объясни! – растерянно попросила Ника.

И тут до нее дошло. Она-то обрадовалась, что если Тристан наконец-то выздоровел, теперь можно отмести все подозрения, которые у них накопились. Однако по суровому выражению лица парня Ника поняла, что сам Тристан так совсем не думает. Напротив, он убежден, что в клинике с ним сделали что-то скверное и теперь его отсюда не выпустят.

– Хотел бы, но не могу. Рано еще, – загадочно ответил Тристан.

В этот миг он глянул ей за спину и скрипнул зубами. Ника обернулась – перед ней стоял школьный курьер в обычной черно-красной униформе, которой Ника уже начинала побаиваться.

– Ника Мейсон, – спокойно и вежливо проговорил мужчина. – Вас вызывают в клинику для контрольного осмотра, от следующего урока вы освобождены. – Вручив девушке талон, он удалился.

* * *

Ника решила, что не стоит рисковать своим местом в Академии, поэтому, как ни уговаривал ее Тристан не ходить в клинику, она все же туда направилась.

Через полчаса девушка сидела в приемной перед кабинетом медсестры и разглядывала знакомый плакат на стене о том, что такое школьная травля, как ее избежать и куда жаловаться. Открылась дверь, и сестра Лиза, послав Нике бодрую улыбку, пригласила ее войти.

– Ну, здравствуй!

– Добрый день, – вяло выдавила Ника, усаживаясь на кушетку.

– Ну как, больше не знобит? Помогло противовирусное? – спросила медсестра, измерив Нике давление.

– Да, я хорошо себя чувствую, – хмуро отозвалась девушка.

Скорее бы снова оказаться рядом с Тристаном, чтобы уговорить его остаться в Вилдвуде. Тем временем сестра Лиза достала ящичек с пробирками, вставила в одну из них иглу и повернулась к Нике.

– Мы до сих пор не провели тебе повторную вакцинацию, осталась последняя прививка! – с ласковой улыбкой сообщила она, наклоняясь к руке девушки, – и Ника невольно отпрянула: словно все тревожные мысли об Академии хлынули в кровь вместе с волной адреналина.

– Нет! Мне нельзя делать уколы! Я отказываюсь! – твердо заявила она.

– А в чем дело? – недоуменно спросила медсестра, уставившись на Нику, которая в панике оглядела кабинет в поисках подсказки.

Сестра Лиза улыбалась такой ласковой, сострадательной улыбкой, как будто прошла обучение на семинаре по повышению навыков сочувствия. И снова склонилась к лицу Ники, пытаясь ее успокоить:

– Деточка, все боятся уколов, это нормально!

– Мне религия запрещает! – выпалила Ника, надеясь, что ее аргумент прозвучал достаточно убедительно.