Книга Вундеркидз. Поместье Уэйкфилд, страница 45 – Жаклин Сильвестр

Чед посмотрел ей в глаза так, как будто она только что сказала что-то на инопланетном языке. Ему, наверное, казалось странным, что заброшенные склады, которые он использовал для контрабанды людей, служили одновременно в качестве художественного пространства для богемной публики.

– Хипстеры, блин, – буркнул Чед, заводя мотор.

Интеграл перелистывал страницы.

– А Комптон далеко от Марина-дель-Рей?

Фургон вздрогнул и вырвался из лабиринта складских помещений.

– Минут сорок, – прикинул Чед.

– Давайте сначала поедем по адресу, указанному в центре города, – попыталась схитрить Ника. – Пересечение Девятой и Бродвея.

Адрес ее мамы.

Темные глаза Чеда уставились на нее в зеркале заднего вида, давая понять, что ее трюк не сработает.

– Ты, наверное, принимаешь меня за дурачка, – процедил он.

– Пожалуйста, только на пять минут! Просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке…

Ника ненавидела этого человека, но не стеснялась умолять его. Не в этом случае.

– Я не буду ни с кем разговаривать, правда! – не унималась она. – Обещаю. Мне просто нужно убедиться, что она там и жива. С этого момента я сделаю все, что ты скажешь.

– Ладно, только никаких штучек, – согласился Чед. – Или я стреляю толстяку в лицо.

Машина выехала на оживленную автостраду.

Ника беззвучно проартикулировала «Прости!» Интегралу.

– Замечательно. Просто офигевательно мило, – проворчал Саймон и уставился в окно.

* * *

Они пересекли раскаленный город, проезжая мимо одинаковых торговых центров, каждый из которых, казалось, содержал один и тот же ассортимент морожено-йогуртовых баров, маникюрных салонов, китайских закусочных и заправок. Квинн обнял Нику за плечи.

Глаза Чеда сузились в зеркале заднего вида, и Ника колебалась в желании отмахнуться от Квинна: она не хотела, чтобы монстр видел какую-то интимную часть ее жизни, приобретая над ней больше власти, чем он уже имел.

Окно было открыто, и ветер растрепал жирные черные волосы Чеда. Пряди выбились из-под его банданы, разворачиваясь, как мерзкие крысиные хвосты.

Эмбер свернулась калачиком на пассажирском сиденье спереди и наклонилась к потоку воздуха. Ветер вовсю гулял в машине, делая разговор невозможным.

Двадцать минут спустя они свернули в знакомый городской квартал и проехали мимо фургончика с тако. Чед припарковался и открыл бардачок. Вытащил ручку и бумагу и бросил их Нике.

– Вот, напиши ей записку; она узнает твой почерк.

– Разве я не могу пойти сама и…

– Нет! – стальным голосом отрезал Чед.

Ника нахмурилась.

– И постарайся в будущем не забывать, как щедр я был с тобой! – добавил он.

Сквозь стиснутые зубы Ника выдавила из себя «спасибо» и начала писать. Она почти закончила, когда вдруг заметила знакомый силуэт на улице.

Ее мать вышла из дома тети Сони. Выражение ее лица было усталым и измученным. Она держала дешевый букет магазинных цветов, куда-то спешила и была одета во все черное, вплоть до шляпы в форме церковного колокола. Это было странно и тревожно. «Моя мама никогда не покупает срезанные цветы, – подумала Ника. – Она никогда не носит все черное».

Ника потянулась к двери, но Чед щелкнул замком.

– Какого лешего! – бушевала Ника.

Она со всей силы дергала ручку, но все было бесполезно. Она беспомощно наблюдала, как Дарья вскочила в такси и уехала.

– В чем проблема?! Ты – чудовище! Монстр! – взвизгнула Ника, пиная ногой водительское кресло. – Почему ты не позволил мне увидеться с ней!

– Тебя не должны с ней видеть, – сказал Чед.

– Да почему нет-то?!

– Какой сегодня день? – спросил он.

– Суббота, – сказал Интеграл.

– Она, вероятно, меняет цветы на твоей могиле.

Воцарилась тишина.

Ника наморщила лоб.

– На моей… что?

Мысли пронеслись в ее сознании – образы матери, рассказывающей, что ее дочь умерла, забирающей ее вещи из Вилдвуда, устраивающей похороны, ее глаза, опухшие и красные от слез. Все это время она думала, что Ника мертва?

Она вообразила себе, как мать сидит одна в своей комнате, ее сердце разрывается, она оплакивает смерть единственного ребенка. А Ника ведь жива.

– Она притворяется, что ты мертва, – объяснил Чед. – Так безопаснее. Стамос посоветовал ей так сделать.

Ника почувствовала, как ее тело расслабилось. «Притворяется». Это уже получше.

Затем ее осенило.

– Стамос? Это как раз тот, от кого не нужно обезопасить! – запротестовала она.

– Этот разговор перенесем на другой день. Поверь мне, это именно ради ее безопасности.

Ника не могла пошевелиться. Не могла дышать. Рука Квинна обнимала ее. Интеграл и Эмбер смотрели на нее, но ничего не говорили.

– Ты закончила с запиской? – спросил Чед.

Ника быстро дописала. С выражением явной ненависти на лице, она отдала листочек Чеду.

– Оставайтесь внутри, – приказал он, словно оставлял в машине четырех лабрадоров.

Чед не забыл вынуть ключи из замка зажигания и пошел бросить письмо.

Ника смотрела ему вслед. Так у нее была фальшивая могила? У нее были фальшивые похороны? Ника взвешивала эти мрачные факты, наблюдая, как громоздкая фигура Чеда исчезает в доме тети Сони.

– Итак, ребята, – быстро начал Квинн, – какой теперь план?

– План состоит в том, чтобы посетить как можно больше мест из книжки и попытаться получить для Хефе ценную информацию, которую я ему пообещала, – немедленно ответила Ника, лишь наполовину веря в возможность всего этого.

Никто из них не думал, что список адресов может дать сведения, которые Хефе посчитает достаточно ценными, чтобы отпустить их. Задание – это просто отсрочка неизбежного.

– Или, – осторожно предположил Квинн, – мы могли бы сбежать. Исчезнуть. Их можно срезать, – прошептал он, проводя пальцем по браслету на лодыжке.

– Наш приоритет – здоровье Эмбер, – сердито заявил Интеграл; его голубые глаза были полны ярости. – Мы получаем флаконы только под задание.

– Все еще говоришь обо мне так, будто меня здесь нет? – спросила Эмбер.

– Нет, прости, – поспешно извинился Интеграл и бросил злобный взгляд на Квинна. – Просто до этого толстолобого никак не дойдет!

Квинн поднял руки, словно защищаясь.

– Ладно тебе! Я всего лишь рассматриваю варианты.

– У нас нет вариантов, – отрезал Саймон.