Книга Академия залетных невест, страница 17 – Альмира Рай

Улыбнувшись, он откинулся на спинку кушетки, отчего его кимоно опасно натянулось во всех стратегических местах. Я старалась не смотреть. Старалась как могла.

– Это мы сейчас и обсудим. – Он посмотрел на министра и послал тому подобие виноватого взгляда. Или мне показалось? – Как ты и говорил, в Законе о порталах в другие миры ничего нет о небеременных женщинах. – И снова мне с улыбкой: – Таких случаев у нас еще не было.

– Ага. И? – К чему-то же он ведет.

– Но есть интересный пункт в Законе о призванных невестах, – охотно продолжил ректор Вальд, а Эльдеон, до этого стоявший статуей, медленно к нему повернулся. И теперь волком министр смотрел на ректора. Вообще, психованный у них какой-то министр иностранных дел. Но Вальд, кажется, привык, потому что продолжил как ни в чем не бывало: – Понимаешь, Валерия, порталы открываются всего в двух местах на Лахусе. Одно из них в горах, недалеко от академии, а второе близь замка его лахушества.

– Может, величества? – предложила я более приятный слуху вариант.

– Опять перебиваешь? – с укором спросил ректор. Я покачала головой и сделала еще шаг к двери. – Хорошо. Порталы открываются только с разрешения его лахушества, а переходы строго контролируются защитным заклинанием. Это высшая магия, которая не каждому лаху по зубам.

Он указал на свое кимоно и на кимоно министра.

– Вот и ответ про цвет наших андзугов.

– Чего? – совсем не поняла я.

– Андзуг – мужской национальный наряд, – пояснил ректор.

– Ваш язык похож на немецкий, вы в курсе?

Лахи недоверчиво переглянулись.

– Нет, – отрезал ректор и продолжил мысль: – Цветной андзуг может носить только лах, освоивший верховную магию.

Я метнула взгляд на министра и быстренько все переварила. Я-то думала, что цвет означает семейное положение. Тот же Эринс. И министр. А теперь выходит, что так и не узнаешь – женат кто из них или нет.

– А вы женаты? – спросила у министра исключительно для понимания того, насколько я влипла. И прилично же спросила! На «вы», и даже взгляд опустила. А он взял и издал страшный обреченный вздох.

– Она издевается, – пожаловался он ректору.

– Она не понимает, – вступился тот за меня. И тут же пояснил: – Задавая подобные вопросы лаху, ты выказываешь явный интерес к нему как к мужчине. И как ты, надеюсь, успела понять, мы воспринимаем подобные приглашения буквально. Итак, Валерия. Ты действительно хочешь знать, женат ли эсмин Эльдеон?

Я активно замотала головой.

– Мне бы домой…

– А я не женат, – торжественно объявил ректор. Жаль, он на выражение лица министра не обращал внимания. С ним запросто можно аттракцион «комната страха» устраивать. Для этого нужны только министр и, собственно, комната.

– Это прекрасно, но…

– И в этом году, – перебил меня ректор Вальд, буквально упиваясь своей радостью, – я не получил призыв. Ни одна из невест академии мне не принадлежит.

– Они не вещи! – возмутилась я. Но кто бы меня слушал.

– Так вот, в Законе о призванных невестах сказано, что женщинам, которых не удалось оплодотворить, портал не открывается. А лах, который был к ней призван, естественно, не получает уведомление о ее прибытии на Лахус. Допустим, произошла неведомая нам ошибка, и портал тебе все же открылся. Но вторая часть пункта закона все еще действует.

Министр уже совсем навис над ректором жуткой непрошибаемой горой, а тому хоть бы хны. Он все смотрел на меня, с улыбкой наблюдая за реакцией. Я не понимала. Точнее, не хотела понимать. Но мне и стараться не нужно было, спустя пару секунд, ректор сам подытожил все вышесказанное:

– То есть за тобой, Валерия, никто не придет, когда закончится курс обучения. Ты ничейная!

Совсем олахуели, да?

Нервно хмыкнув, я глянула на министра. Ну он-то опровергнет это абсурдное заключение? Эльдеон поднял на меня глаза, наши взгляды только на секундочку пересеклись, и мозг мгновенно переработал информацию. «Да ну на фиг», – мелькнула шальная мысль, и тело отреагировало незамедлительно. Я бросилась к двери, но едва успела схватиться за ручку, как раздался щелчок замка.

Дернула – ничего. Обернулась к лахам, опять нервно хмыкнула.

– А чего заперто?

– А куда тебе бежать? – тоном змея искусителя спросил ректор. Даже выбесил. Расправив плечи, я так ему и заявила:

– Я не вещь! Я сама себе принадлежу. – Подумала и добавила: – А за насилие смертная казнь.

Он в ответ расхохотался. Сволочь неблагородная.

– Никто и не будет тебя насиловать, – заверил ректор Вальд. – Но, Лера, я ведь и обольщать умею.

– Валерия! – поправили мы с министром одновременно.

Я снова дернула дверь. Все бредовей и бредовей с каждым часом в этом чертовом мире.

Ректор послал министру вопросительный взгляд, а тот указал на меня. А точнее прямо на родимое пятно.

– Как видишь, не все сходится в твоей теории. Ее призванный рядом. А значит, ты никак не можешь на нее претендовать.

– А кто может? – с вызовом спросил ректор, смотря на Эльдеона снизу вверх. – Может быть, ты?

Тот сделал угрожающий шаг и процедил:

– Ты знаешь, что я по этому поводу думаю.

– Знаю, потому и не рассчитывал, что ты станешь возражать.

– Слушайте, а может, я все же пойду? – предложила я действительно хорошую идею.

– Стану, Вальд, – заявил министр строго. – Стану, потому что ты не вправе распоряжаться ее судьбой.

– Вот именно! – воскликнула я. – Спасибо! Наконец-то хоть одна разумная мысль.

Оба на меня недовольно зыркнули, министр вообще по-зверски. И Эльдеон продолжил:

– Это должен сделать король.

У меня просто руки опустились. Ну что за мир? Что за идиотизм?

– А ты ведь не хотел ставить его в известность, – протянул довольно министр.

Ректор напряг челюсти, встал и сделал несколько шагов к окну. Подумав немного, обернулся и снова посмотрел на меня, как бы прицениваясь, стою я чего-то там или не стою.

– Не пойму, зачем ты усложняешь? – спросил он.

Я только руками развела.

– Да мне бы выйти!

– Я не усложняю, а пытаюсь следовать законам, – ответил министр. В общем, невидимкой быть не классно.

– Девушка свободна, – заключил Вальд. – Она как подарок. Пускай я не единственный мужчина в этом замке, который может претендовать на нее, но я уж точно тот, кто сможет заявить на нее свои права и обеспечить защитой рода.

У меня челюсть отвисла. Подарок? Права?

Они вообще знают пределы женского терпения? Или это меня карма настигла, и теперь я на себе должна ощутить все прелести «ощупывания границ»? В общем, то выражение лица серийного убийцы вернулось снова. Я его чувствовала каждым нервом, каждой мышцей. Особенно меня выдавало подрагивающее в нервном тике веко.