Онлайн книга «Самое сильное заклятье»
|
– Мы постоянно будем держать связь с «Парижем». Если возникнет такая необходимость, Кенг сможет прилететь и спасти нас. Айрод спросила: – А как вы сможете поддерживать связь с кораблем, если будете находиться за шестнадцать борби от него? Блоч улыбнулся: – Это наш секрет. Кстати, а ты не знаешь, кто или что такое Оракул? Джед не говорит нам. – Нет, точно не знаю. Это живое существо, но я не уверена, это королева, рабочая или трутень. Даже не знаю, это – Автини или Арсууни. Оракул никогда не показывает свое лицо тем, кто к нему приходит. Так когда же мы отправимся в путь? – Завтра утром, раз вы уже здесь. А Антис сумеет управлять повозкой? Айрод обменялась взглядами с Антисом, и он после этого сказал: – Я не очень-то хорошо владею этим искусством, потому что трутней обычно этому не обучают. Но кое-чему меня научила Айрод. Если вы не боитесь мне довериться, я не прочь попробовать. На следующее утро, еще до рассвета, они запрягли пять повозок. Джед из Йема прибыла еще накануне вечером, с целым мешком только что собранной травы, которую особенно любили животные. Они чувствовали, что Джед их балует, поэтому отвечали ей обожанием и готовностью выполнить любую ее команду. Она была тощей пожилой немногословной работницей с морщинистым лицом. Цвет ее волос колебался от алого до бледно-розового. Дорога вела вниз, к выходу из долины, делая зигзаги среди огромных валунов, разбросанных возле ущелья, с северной его стороны. День выдался спокойный, без происшествий. Ближе к заходу солнца они сделали привал. Блоч, вытащив из кармана какую-то маленькую плоскую коробочку и покрутив кнопки, что-то сказал прямо в нее. Айрод спросила его: – Что, во имя Нионда, вы делаете? – Связываюсь с «Парижем». – Неужели с помощью этого маленького приспособления действительно можно связаться с воздушным судном? – Конечно. Хочешь сама поприветствовать Суббару? Айрод с недоверием посмотрела на маленькую коробочку и еле слышно произнесла: – Привет, капитан Суббару. – Как поживаете, мадам Айрод? – послышался в ответ гнусавый голос Суббару. Айрод поспешно протянула коробочку Блочу. После того как они поели и он раскурил свою трубку, Айрод сказала Барб: – Дорогая Бардиляк, я бы хотела задать несколько вопросов относительно вас и Дактарблака. Сначала… Услышав первый вопрос, Блоч протестующе замахал руками. – Эй! Это же как один из вопросов Кинси. – Что такое кхинси? – Это человек, который придумал определенный тип вопросов много лет назад. Нельзя задавать такие вопросы всем подряд, это противоречит нашим правилам. – Тогда скажите, откуда вы знаете… – Вы можете задавать мне их лично, потом. Но тут заговорила Барб: – Не подумай, что хочу сменить тему, но все же: что стало с книгой, которую я тебе дала, Айрод? – Я прочитала больше половины, прежде чем сбежала из Общины. Это одна из веских причин для меня вернуться в Общину. – И до какого же места ты дошла? – До того, где две дамы, Элнора и Эдит, жаждут, чтобы трутень Филипп оплодотворил каждую из них. По крайней мере, мне кажется, что именно это хотел сказать автор. Хотя я в этом и не совсем уверена. Дело в том, что терранцы не говорят о размножении прямо, а используют тонкие намеки. – Я могу рассказать тебе, что было дальше, – начала Барб, но Айрод прервала ее: – Пожалуйста, не надо! Я надеюсь когда-нибудь вернуть книгу. Блоч поинтересовался, о какой книге шла речь. А когда узнал, взорвался от негодования: – Боже мой! Вместо того чтобы предложить ей Толстого, Бальзака, Хемингуэя или кого-нибудь еще из сотни великолепных романистов, ты предлагаешь ей прочитать худшее из терранской литературы – просто какой-то сентиментальный хлам! Барб возмутилась: – Вовсе нет! Ты судишь по себе и совершенно не считаешься со вкусами других людей. – А что такое «хлам»? – спросила Айрод. Но на нее никто уже не обращал внимания. Барб, разволновавшись, заговорила по-французски. Когда же Блоч тоже заговорил на этом языке, Айрод перестала что-либо понимать. Ее спутники размахивали руками и что-то гневно кричали друг другу. Но в конце концов стали извиняться и бросились обниматься и целоваться, делая странные для Айрод прикосновения губами друг к другу. Они вновь заговорили по-английски, и в какой-то момент Айрод уловила слово «любовь». Тогда она обратилась к ним обоим: – Похоже, любовь, как вы ее понимаете, играет большую роль в книге, которую дала мне Барб. Насколько я понимаю, люди гораздо больше ценят любовь друг к другу, чем любовь к своей Общине. Но если это действительно так, то как же ваши Общины могут нормально существовать? Блоч, попыхивая трубкой, изрек: – А во многих из них не так уж все и хорошо. Но зато нам не скучно. Его мысль продолжила Барб: – Но ты не подумай, мы все-таки любим свои Общины. Кроме Винстона, я люблю мой родной город Женеву и свою страну – Гельвецию… Блоч пояснил: – Но это не совсем одно и то же. Есть лингвистические нюансы. В родном языке Барб, например, слово «любовь» относится ко всему. В английском же это слово употребляется для обозначения такого чувства, которое мы испытываем с Барб друг к другу. Но у нас есть и слово «нравиться» – оно отражает более спокойные эмоции… Но тут Барб прервала его: – Только не говори мне, что тебе лишь нравится твоя страна, и особенно место, где родился и вырос! Я не раз слышала от тебя восторженные отзывы о Соединенных Штатах Америки, в особенности о Пенсильвании. Блоч, попыхивая трубкой, признался: – Что ж, верно. В нашем языке есть не менее шести слов, которые выражают разнообразные оттенки любви. Есть любовь к супругу, к родителям и детям, к близким друзьям и родственникам, к тому месту, где живешь, к делу, которому служишь, и так далее. Барб возразила: – Только не пытайся убедить меня, дорогой Винстон, что тебе просто нравится твоя работа! Я часто думаю, что ты любишь ее гораздо больше, чем меня. – Но это совершенно разные понятия! Айрод, для тебя, я думаю, любовь к твоей Общине – превыше всего?! – Да, обычно это так. Блоч сказал: – Когда-то на нашей планете существовала секта, которую называли коммунистической. Входящие в нее люди верили, что чувство к своей Общине должно быть превыше всего. Но их коллективистская любовь подразумевала такую фанатичную ненависть ко всем инакомыслящим и непреклонное стремление навязать свою систему всему миру, что нам пришлось свергнуть их. Однако, я думаю, твой случай особый из-за отчуждения от родной Общины. |