Онлайн книга «Бессмертные»
|
Она искала цитаты (потому что женщины таких вещей наизусть не помнят) с настойчивостью, которая Гарри и не снилась. – Амброз Бирс: «Ах, если бы можно было упасть в объятия женщины, не оказавшись в ее руках». Ван Вик Брукс о жене Марка Твена: «Его жена редактировала не только его произведения, она правила его самого». О. Генри: «Если бы мужчины знали, как женщины проводят время, когда они одни, то ни за что бы не женились». И еще: «Спящий мужчина – это зрелище, от которого плачут ангелы. Спящая женщина – совсем другое дело. Какая разница, как она выглядит, – лишь бы подольше оставалась в этом состоянии». Торнтон Уайлдер: «Мужчина на свадьбе выглядит беспомощным, Джордж. Добрые женщины общими усилиями берут его в оборот и вовсю стараются, чтобы процесс затягивания узла происходил на глазах у как можно большего числа людей». В этом – вся суть истории Гарри, – с сожалением заключила Люсиль. – Покорение через супружество. Посредством деторождения мы нейтрализуем мужчин, изводим род человеческий, плодим иноземцев. А теперь он боится, что мужчины больше вообще ни на что не годны. – Да ты что! – сочувственно воскликнула я. Люсиль печально кивнула. – Где-то прочитал об оплодотворении соленой водой и электрическим раздражителем и перепугался. Считает, как только нам удастся беременеть без участия мужчин, они просто вымрут, и на земле останутся одни женщины. А еще он думает, будто я, заподозрив, что ему все известно, избавлюсь от него – как в прошлом женщины поступали с теми из мужчин, кто узнавал о них правду. – Бедняга, – вздохнула я. – В подтверждение даже собрал статистику. «Почему, – спрашивает он, – в психбольницах больше пациентов мужского пола?» – Статистика! – фыркнула я. Мужчины так доверяют бесполезным статистическим данным! Люди – не цифры, а цифры – не люди. Женщинам это было известно за века до Коржибски [38]. Между ними вообще нет никакой взаимосвязи. Кинси [39] мог бы и догадаться. Женщинам нет дела до абстракций. Пусть ими развлекаются мужчины… Хотя они порой и сами в них путаются. – До свадьбы, – задумчиво сказала Люсиль, – все они обладают неким грубым, звериным обаянием, волнующим и диким, но затем вдруг превращаются в глупых пуделей. Стараются угодить, только получается неуклюже и угловато, да и былого трепета уже нет. Самое большое счастье для них – улечься подремать, и чтобы в это время их кто-нибудь ласково трепал за ушком. – Мы сделали все, что могли, – пожав плечами, отозвалась я. – Больше материал не вытянуть. В большинстве своем они неромантичны, не стремятся проявлять чувства. Принимают нас за должное, чтобы не заботиться о новых способах привлечь к себе наше внимание. И абсолютно ничего не смыслят в важных делах. – Таких, как уборка в доме, – подсказала Люсиль. – Застольный этикет, – добавила я. – Внимание. – Сплетни. – Материнство. – Дети. – Одежда. – Шубы. – Кухни. – Другие женщины. Какое-то время мы молча (настоящий подвиг для женщины) обдумывали последний пункт списка. Если серьезно, в нем заключается вся проблема с мужчинами. Женщины знают женщин, женщины знают мужчин. А вот мужчины женщин совсем не знают и редко достигают с ними взаимопонимания. Даже не пытаются его достичь. Разумеется, не в наших интересах их к тому подталкивать. – Полагаешь, это брак? – неожиданно спросила Люсиль. – Что брак? – не поняла я. – Их портит. До свадьбы у них вроде наблюдаются озарения… моменты веселья… – Мы склонны видеть в мужчинах то, чего на самом деле нет, – твердо сказала я. – До того, как мы выходим за них замуж, я имею в виду. К тому же, – продолжила я нести околесицу, поскольку это не только привилегия женщины, но и ее прямая обязанность, ведь в околесице глубже логика, – только так их можно уберечь – для них же самих и для нас. – Ты права. Гарри закончил рассказывать. Идем к ним? Мы вошли в гостиную. И тут Джимми дал маху. – Привет, инопланетянка! – прыснул он, не в силах больше сдерживаться. Мне хотелось его убить. Гарри сидел с остекленевшими от ужаса глазами, и попытка Джимми пересказать всю эту нелепую историю ничуть не помогла вернуть его лицу нормальный цвет, а его ногам – силу. Гарри знал – с холодной, пугающей уверенностью, – что он предан, потерян, обречен… На просьбу Люсиль починить водонагреватель он только и смог выдавить: – Да, милая. Надеюсь, ты будешь милосердна к нему, сестра, мысленно обратилась я к ней, когда мы уходили. Все кончено, думала я. Для Джимми – очередной анекдот, а Гарри скоро будет рассуждать так, как позволит ему Люсиль. Это доказывает, что даже женщинам свойственно сильно заблуждаться. На следующее утро Люсиль по телефону сообщила, что у Гарри инфаркт. Безумная идея о том, что он должен умереть, возродилась, когда он заболел. Теперь и Джимми убеждает себя, что в ней есть доля правды. Женщины – инопланетянки! Разве не бред? Это вторая причина, по которой я сейчас в подвале. У женщины в любом случае есть как минимум два аргумента для всего, что бы она ни совершила: ее личное объяснение и реальная причина. Мы хитрые, умные, искушенные в житейских делах существа. Мы умеем вывернуться так, что заподозрит неладное только другая женщина. Сэр Джеймс Барри сказал: «Каждому занимающему высокий пост мужчине нравится мысль, что он всего достиг сам. Жена его тем временем улыбается и позволяет ему так думать». Жена сэра Джеймса проболталась. Дура! Некоторые из нас дуры. Мы сходим с ума по мужчинам. Наверное, не будь мы человеческими существами, такого бы не происходило. Где же спрятался этот бездельник, мой муж? Я не собираюсь всю ночь барабанить по котлу. Механизмы! Ненавижу их. А они ненавидят нас. – Джимми! Иногда мне кажется, что с ним надо быть пожестче. Одно баловство – бульдозеры и небоскребы, заводы и атомные бомбы! До добра мужчин не доведет. Да и нас, возможно, тоже. Все, пора заканчивать игру. Знаю я, чем он там занимается. Подбирает высказывания, дабы убедить себя в том, что его бред вполне разумен. Я тоже могу привести цитаты. Если он сейчас же не спустится, прочитаю ему кое-что из Вордсворта о том, как я здесь жду: |