Книга Бессмертные, страница 50 – Джеймс Ганн

– Смелее, студент, – подбодрил его Пирс. Его голос постепенно набирал силу. – Ты учился семь лет. Такая простая операция тебе по силам.

Флауэрс глубоко вдохнул. Да, ему это по силам. И он сделает это так, как нужно, – с любовью.

– Студент Флауэрс, – донеслось из громкоговорителя в коридоре, – пройдите в общежитие. Студент Флауэрс…

Итак, они обнаружили исчезновение Пирса. Старик разговаривал с ним, пока руки Флауэрса были заняты, тихий, уверенный голос отвлекал его от пугающих обстоятельств. Он рассказал, почему ушел с лекции тогда, тридцать лет назад.

– Меня внезапно осенило – медицина и религия очень похожи. Мы загрузили ее своими традициями, бессмысленными правилами и ритуалами. Постепенно пациенты стали смотреть на нас как на чудотворцев. Простые люди называют новые лекарства чудо-пилюлями, потому что не понимают принципа их действия. И религия, и медицина обязаны своим взлетом патологическому страху смерти. Но смерть отнюдь не самый злейший враг человечества.

Флауэрс тщательно измерил поврежденную роговицу и ввел полученные показания в микрохирургическую машину.

– Нет, не стоит винить врачей. Мы – продукт развития нашей части общества, так же как Джон Боун – продукт развития своей. Но мы забыли древнюю мудрость, которая могла бы дать нам силы устоять. «В здоровом теле – здоровый дух», – говорили древние греки. А еще кое-что более важное: «Хорошего понемногу».

Флауэрс занес лазерный скальпель над правым глазом Лии.

– Избыток чего угодно может уничтожить как наше общество, так и любое другое. Избыток даже самого лучшего – богатства, добродетели, здоровья. Мы сотворили кумира из здоровья, сделали молельни из медицинских кабинетов, превратили больницы в храмы во славу его.

Луч скользил по глазному яблоку беспрепятственно, отделяя поврежденную роговицу.

– Продолжительность жизни можно увеличивать в разумных пределах, не перегружая общество. И тут мы сталкиваемся с законом убывающей доходности и, вкладывая те же ресурсы в продление наших жизней, получаем все меньше времени – год отсрочки, полгода, три месяца, неделя, день. И нет этому конца, а наш страх так велик, что мы не можем сказать: «Хватит! Мы вполне здоровы!»

Скальпель приподнялся и переместился к левому глазу.

– Спасенные нами жизни имеют для общества второстепенное значение: это маленькие дети, древние старики и физически неполноценные люди. Мы вмешались в процесс естественного отбора, спасли слабых, дав им возможность продолжить свой род, и заявили, что стали крепче. Это своего рода самоубийство. Здоровье на таблетках. И когда таблетки закончатся, общество погибнет.

Теперь обе роговицы были удалены. Флауэрс взглянул на часы. Времени было потрачено слишком много. Затем он повернулся к Пирсу.

– Без анестезии, – велел Пирс. Когда микрохирургическая машина зависла над его лицом, он продолжил: – Мы назвали это гуманностью, но это всего лишь другое имя глупости. Медицина попала в зависимость от того, с чем всегда боролась. Широчайшее применение технологий жизненно необходимо в современной медицине, но на данной стадии развития технический прогресс сам начал провоцировать появление новых болезней.

Повязка прикрыла пустые глазницы.

– Мы уничтожили города своими мрачными пророчествами, накопили огромные капиталы благодаря налоговым льготам, субсидиям и исследовательским грантам. Опять же, как и религия в средневековой Европе, собиравшая в церквях огромные богатства, не облагаемые податями.

Новые роговицы заняли свое место в глазах девушки.

– Так не могло больше продолжаться в Европе, и так не будет продолжаться здесь. Генрих Восьмой нашел предлог, чтобы разругаться с папой и присвоить церковные земли. Во Франции эту проблему решила революция. И этот славный эксперимент будет завершен. Миром или войной, по причине неспособности технологии развиваться на уровне, достаточном для его продолжения, или же по причине мятежа. Поэтому-то я и ушел в город.

Шовная машинка аккуратно прирастила пересаженную роговицу.

– Ведь будущее теперь там, где люди выживают, потому что они достаточно сильны. Там нам открываются новые знания – сверхъестественные методы лечения, вовсе не такие новые, коль уж на то пошло, скорее проверенные веками методы целителей. Их ценность в простоте и в том, что им не нужна поддержка технологий, а нужен только тренированный разум, который сам приведет в порядок тело. Когда придет конец эксперименту, замечательная вольная жизнь пригорода угаснет, как бабочка-однодневка. А город выживет и вырастет снова. Там, за городской чертой, будут умирать от болезней, забытых их телом, от рака, с которым оно не сможет бороться, от сотни других недугов, лекарство от которых безвозвратно потеряно.

Когда повязки были наложены и на глаза Лии, громкоговоритель на потолке ожил снова:

– Аварийным командам прибыть на позиции. Тяжеловооруженные войска атакуют госпиталь Св. Луки.

Время осторожности прошло. Флауэрс за ножки примотал каталки друг к другу и направил их через холл в лифт. Они спустились на подземный уровень. Флауэрс, неуклюже управляя двумя каталками, пересек посадочную ленту, втолкнул их в свободную кабинку и запрыгнул следом.

Через пару секунд гараж заполнят аварийные команды.

Другой громкоговоритель прогудел:

– Снайперы на зданиях вдоль Мэйн-стрит обстреливают госпиталь из пятидюймовых минометов. Погибших нет. Аварийные команды, на выход.

– Уже началось? – мягко спросил Пирс.

Флауэрс в ответ мрачно усмехнулся.

Когда они добрались до гаража, там колыхалась толпа испуганных людей. Никто не обратил внимания на студента с двумя каталками. Флауэрс остановился у первой же свободной «Скорой», открыл заднюю дверь и положил тело Лии на одни носилки, а Пирса разместил на других. Затем захлопнул дверь и кинулся к кабине.

Как только заработал двигатель, к машине подбежал ошарашенный студент и начал бессмысленно долбиться в дверь. Флауэрс оторвался от него, набрав скорость.

Их машина оказалась всего лишь одной из многих. Из Центра рекой текли «Скорые», танкетки и танки. На Юго-Западной улице Флауэрс вырвался из потока и повернул на север. В город.

Джон Боун ждал их у ворот подземного гаража под зданием мэрии.

– Порядок, – сказал он Коуку, – можешь отзывать диверсантов. Проходи уже, – обратился уже к Флауэрсу.

– Сказал паук мухе, – проворчал Флауэрс с улыбкой. – Нет уж, спасибо. Тут найдутся лекари и получше меня. Но не прямо сейчас.

Боун недовольно скривился.

– И кто же это?

– Они, – заявил Флауэрс, махнув рукой на заднюю дверь «Скорой».

– Старик? И слепая девушка?

– Слепой старик и зрячая девушка. Да. Они помогут вам лучше, чем я. Мы поладим, Боун.

Морщинистую физиономию Боуна снова исказила гримаса.