Онлайн книга «Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус»
|
– И мы – из смоленской. – Погодь-ка, дядько Опанас, – подал голос другой всадник, помоложе, – Кажись, я его знаю. Да. Так и есть. Видал как-то с Ирчембе-огланом. Вот тут Павла отпустило: – Так это ж мой друг! – Тогда пошли, еще хорошо, что ты на нас нарвался. Нехристи с жутью добычу делят, девку б у тебя отняли – и не спросили бы. Конечно, о костеле Святого Анджея пришлось забыть. Да и что там потом делать? Оставаться в разоренном Кракове, в чужой земле, так вот – без роду, без племени. Зачем она, чужая-то земля, когда своя имеется? Тем более – людишек своих из заложников выручать надобно. – Вы езжайте, вои, а мы уж потихоньку следом. Махнув всадникам, Ремезов обнял за плечи Полину: все же пусть будет так, как она решит: – Ну, милая… беги в костел. И прощай! Девушка нахмурилась, сверкнула очами: – Чего это ты меня гонишь? Боярин… Павел, сын Петра Ремеза. Не с Заболотицы ли? Боярин Онфиме Телятников, часом, не твой сосед? – Мой. – Что ж не сказал? – А ты спрашивала? – Господи… – замолчав, девушка пристально посмотрела на Павла. – Так вот ты кто… А я ведь от тебя сбежала! Ну, и от дядюшки заодно. Какой ты… – Какой? – Вовсе не такой, каким я тебя представляла… эх, знать бы… – Полинка смущенно опустила глаза и зарделась. Потом прошептала: – В опасные ты игры играешь, заболотский боярин. Не заиграться бы. Ну, скажи – что нынче надумал? – Как в костел стучать – знаешь? – тихо поинтересовался молодой человек. – Знаю. – Ну, так беги! А со мной – ты права – слишком опасно. Не знаю, буду ли жив. Девушка с удивлением вскинула брови: – Так ты что же, не в костел? – Не в костел. Там и так спасутся, недолго уже сидеть. А мне своих людей выручать надо. Выручить и возвратиться домой. – За болота? – Туда. Помолчав, Полинка покусала губу, а потом резко привлекла к себе Ремезова: – Слушай, Павел. Возьми меня с собой. Что смотришь? Мне ведь тут жизни не будет – болеславовы родичи не дадут, те еще… Да и надоело здесь, на чужбине. По родным местам соскучилась. Да и кто я здесь? А там… Онфима-то Телятникова земли – на самом деле – мои. Да, да, не удивляйся! – Так ты у нас, выходит, боярыня? – Своеземцы мы, однако ж не простолюдины, нет. – Что тогда убежала-то? – Я ж сказала уже – от тебя. – И теперь со мной назад просишься? – Да, так. Прошусь. А не возьмешь, так одна в родные места подамся. – Ох, чудо-то! Одна-то ведь не дойдешь. Не знаю даже, что с тобой и делать. – Так не возьмешь? – Эх, – Павел вздохнул и, вдруг подмигнув девушке, улыбнулся. – Ну, пошли, что уж. Куда тебя девать? Скакавший позади всех всадник поворотил коня, обернулся: – Ну, где вы там? – Идем уже, идем. Морские волны ласково лизали теплый белый песок, в лазурном небе ярко сверкало солнце, лишь росшие рядом на холме редкие средиземноморские сосны – пинии отбрасывали благодатную тень. Впрочем, морской бриз тоже приносил приятную свежесть, да и не так далеко, на востоке, синели горы, к которым жались белые, с красными черепичными крышами, домики – совсем, как на картинке или рекламном проспекте какой-нибудь туристической фирмы. Шумело море. Безоблачное небо – синее и высокое – выглядело столь безмятежно, что не хотелось думать ни о чем. Да-да, не думать, просто лежать и… Павел протянул руку, погладив Полинку по спине: – Не сгоришь, милая? – Нет, – девушка лукаво прищурилась, красивая, словно упавшая на берег луна. – Может, еще искупаемся? – приподнявшись на локте, молодой человек пощекотал любимую меж лопаток… знал – Полине – той Полине – это безумно нравилось, и, мало того, что нравилось, но и… Девушка вздрогнула, вытянулась на песке – нагая прелестная статуя с золотистою кожей… перевернулась – и Павел тут же принялся целовать ей грудь… – Что ты делаешь… что… – Полина облизала губы. – Вот видишь, как хорошо, что мы взяли с собой циновку. – Почему это хорошо? – Песок-то горячий – опалила бы плечи, милая! – Почему пле… Ах! Какой ты… – А ты какая горячая! – И ты… – И кожа, как шелк… – Ой, щекотно! Ну, говорю же… Ох… Влюбленные уже ничего больше не говорили, лишь ласкали друг друга, да так, что очень скоро обоим стало жарко уже не от солнца – от ласк. Темные волосы девушки разметались по плечам и циновке, жемчужно-серые глаза блестели… а вот уже задрожали ресницы… И снова поцелуй, и вот… И вот уже не осталось ни теплого моря, ни пляжа, ни неба с жарким, припекающим плечи солнышком, лишь только двое – Полинка и Павел – и прерывистое, в такт бушующей страсти, дыханье, и бьющиеся в унисон сердца… и… И словно сорвавшееся, улетевшее в поднебесье сознание… и такое счастье, которого Ремезов давно уже не ощущал. – Ну, что, пойдем-ка теперь, нырнем? – Да ну тебя… – девушка все же выглядела смущенной, в чем тотчас же и призналась. – Знаешь, сама не понимаю, почему я вот так, с тобой… Почему мы лежим тут, нагими… зачем я вообще сюда пошла? – Потому что я люблю тебя… и всегда любил. – Что? – Потому что я люблю тебя! – Что ты сказал? Ну? Не молчи же! Скажи еще раз, громко! – Потому что я люблю тебя-а-а-а-а!!! Гулкое эхо отразилось от горных кряжей, вернулось, пронеслось над волнами и затихло в сверкающей лазурной дали. – Потому что я люблю ее!!! Все знают, все! – Дурачок, – девушка засмеялась и вдруг с тревогой посмотрела вдаль. На песчаной косе появился отряд всадников, и влюбленные быстро оделись, спрятались за кустами магнолий. – Лошади низенькие, монгольские, – шепотом промолвила Полина. – Лошади низенькие… а всадники – наши, – узнав своих, Павел с облегчением перевел дух. Первым, в щегольском трофейном плаще – несся верный оруженосец Неждан, следом – Окулко-кат с закинутыми за плечи гуслями, а уже за ним – наемник Митоха с Микифором, Нежила и прочие. – Чего это они? – Полинка вскинула брови. – Тоже купаться? – А, может, с вестью какой? |