Книга Погребенные за мостом, страница 28 – Альбина Нури

– Значит, здесь заночуем, – безжизненным голосом проговорил Небойша.

– Другого выхода нет, – подтвердил Радослав. – Придется остаться.

«Боян!» – вспомнил Вукашин. До его дома они так и не добрались, а вдруг…

– Нам все равно, где ночевать, – начал он, – так пойдемте к Бояну. У них хороший дом, крепкий.

Радослав взглянул на юношу:

– Заодно и проверим, что там. Я отцу твоему обещал.

Дом, в котором жил Боян с семьей, находился в центре деревни. Окруженный безмолвными соседями, он стоял посреди некогда оживленной улицы, и Вукашину казалось, что дом злобно смотрит на них, подстерегая незваных гостей.

«Что только лезет в голову!»

Прежде Вукашину уже доводилось бывать здесь – правда, всего пару раз, был он тогда мал и помнил немногое. Чаще Боян, его жена и дети приезжали в город, гостили у них. Но все же ему запомнилось, что здесь очень уютно: Десанка была хорошей хозяйкой, вкусно готовила и содержала дом в чистоте.

Вукашин потянулся к ручке, и на миг ему показалось, что дверь вот-вот распахнется и навстречу выйдет улыбающаяся Десанка, а за ее спиной будут маячить Ана, Петар и старики, а из сарая выглянет Боян.

Радужная картинка померкла – на месте сарая чернело пожарище. Никто не вышел из дома, который был так же тих, молчалив и заброшен, как и остальные дома Добрича.

Внутри было холодно и пусто, и Вукашин почувствовал, как к горлу подступил ком. Где же хозяева? Какая сила заставила их среди зимы покинуть дом?

– Боян! Есть тут кто? – позвал Вукашин, зная, что никто не ответит.

– Нужно развести огонь, – сказал Радослав.

– Схожу за дровами. – Небойша снова вышел во двор.

Вукашин прошел по большой комнате, совмещенной с кухней, где стояла большая печь. Наверняка зимой все семейство собиралось именно здесь: зачем тратить дрова и протапливать весь дом?

Тут готовили еду, отдыхали от дневной работы, обедали и ужинали, ночевали. Взрослые беседовали, дети играли. Комната еще хранила следы пребывания людей: на холодной плите стоял большой котел, на столе лежали наперсток и моток шерсти. В углу, забытая хозяином, валялась клюка, на которую опирался кто-то из стариков. Мог ли человек уйти из дому, не взяв с собой, как говорил отец, «третью ногу»?

Неприятного запаха, как в других домах, здесь не было. Пахло лишь сыростью, как в помещениях, которые некоторое время не протапливали.

Вукашин обошел весь дом, заглянул в задние комнаты, но никого так и не обнаружил. Вернувшись к своим товарищам, он увидел, что Радослав выгребает золу из печи, собираясь затопить ее, а Небойша уже принес дрова.

– На ночь хватит? Чтобы не пришлось выходить на улицу? Или еще принести? – спросил Небойша.

– Лучше еще принеси. Пусть уж останется, чем не хватит.

– Я принесу! – быстро проговорил Вукашин. Что же он бездельничает, пока другие заняты?

Он выскочил за дверь, избегая сочувственных взглядов Радослава и Небойши: у них не было родственников и близких друзей в покинутых деревнях.

Небойша тоже вышел следом: нужно напоить лошадей, задать им сена. Лучше всего, конечно, привести их сюда, к дому, но ясно было, что они не пойдут, станут упираться, ночью нормально не отдохнут. Пусть уж лучше так, решили Радослав и Небойша.

На деревню постепенно наползали синеватые сумерки, и от этого на душе становилось еще тревожнее. Набирая дрова и складывая их в корзину, Вукашин не мог отделаться от ощущения, что кто-то следит за каждым его шагом. Он спиной чувствовал недобрый, алчный взгляд, от которого припекало меж лопаток и вдоль позвоночника струился пот.

«Кто может смотреть? Тут ведь нет никого!» – убеждал себя Вукашин, но чувство было таким сильным, что отделаться от него не получалось. Одно толстое полено вывернулось у него из рук, словно живое, упало и ударило по ноге. Вукашин зашипел от боли, но, по крайней мере, мысли о том, что кто-то смотрит на него, отступили.

Он схватил тяжелую корзину и потащил в дом. Захлопнув за собой дверь, он почувствовал себя немного лучше, будто ему удалось спастись от чего-то, не впустить внутрь.

– Тут мы в безопасности, – в ответ на его думы сказал Радослав.

Печь уже была затоплена, огонь разгорался в ее чреве, прыгал и скакал, подобно юркому шустрому зверьку.

– Скоро станет тепло, – отозвался Вукашин. – Надо бы насчет ужина подумать.

– Небойша что-то долго возится, – заметил Радослав.

– Я пойду…

Договорить Вукашин не успел: Небойша возник на пороге. Он с трудом переводил дыхание – кажется, из-за быстрого бега. А дверью громыхнул так, что Вукашин сразу подумал: не испытал ли и Небойша того же, что и он сам?

Задвинув засов, Небойша обернулся к товарищам. Лицо у него было бледное и взволнованное.

– Что случилось? – спросил Радослав. – От кого ты бежал?

Небойша обвел комнату взглядом, дольше всего задержавшись на окнах.

– Сено нашлось, воды я коням дал. Тот дом, возле опушки… Там все взял. – Он помолчал немного, присел возле печи и протянул руки к огню, словно никак не мог согреться. Радослав и Вукашин ждали, не торопили с ответом. – А что запыхался… Бежал, хотел скорее сюда добраться. – Он снова покосился на закрытые ставнями окна. – Смешно, конечно, но мне казалось, будто кто-то наблюдает за мной.

– Наблюдает? Кто? – недоверчиво спросил Радослав. – Здесь же нет никого, ни единого человека.

– Так-то оно так. Не знаю, что на меня нашло.

– Я это тоже почувствовал, – выпалил Вукашин, – когда за дровами ходил.

Радослав натянуто рассмеялся:

– Вы, ребята, как дети малые. Почудилось – только и всего. День был тяжелый, сами видите, что тут творится. Немудрено, что страшно. Но воли страху давать нельзя. – Он хлопнул себя руками по бедрам и развернулся спиной к товарищам, показывая, что разговор окончен. – Давайте-ка ужин приготовим.

– Может, окна заколотим? – внезапно предложил Небойша.

Радослав хмуро поглядел на него:

– Я же сказал: дадим волю страху, так и в самом деле до утра не доживем. Чего нам бояться-то, трем здоровым мужикам? Дверь на замке, оружие при нас. Хватит, Небойша!

Тот пожал плечами и не стал перечить, подчинился, хотя не был согласен.

Съестного у них оставалось немного, но в доме нашелся черствый хлеб и кусочек сала.

– Переночуем, а завтра в путь. Вернемся в город, – сказал Радослав. Все трое сидели за столом, поглощая скромные припасы. Аппетита ни у кого не было, но Радослав велел подкрепиться: силы им понадобятся. – Нечего больше в горах делать. Расскажем, что видели, пусть в Городском совете решают, как быть.

– А что они могут решить? – спросил Вукашин.