Онлайн книга «Формула смерти»
Если бы Глеб знал, где находится подвал, он оказался бы там первым. Но Сиверов начал подниматься на второй этаж, а Ренат и Раймонд тем временем спустились по черной лестнице. Они были вооружены, двигались в темноте, по очереди освещая дорогу газовыми зажигалками. Когда Глеб открыл дверь, большая комната была пуста. В кабинете и спальнях тоже никого не оказалось. «Куда же они поделись?» Наконец Глебу удалось отыскать вторую лестницу, вход в нее напоминал встроенный платяной шкаф с зеркальной дверцей. В это время Ренат уже открыл подвал, схватил Ирину и, подталкивая ее стволом пистолета в спину, заставил идти в гараж. Он затолкал ее в «БМВ». – Тимур, ты где? – крикнул Раймонд. – Где все? Никто ему не ответил, дом наполняла зловещая, вязкая тишина. Ирина закричала. – Заткнись! – услышала она голос Рената. – Заткнись, а то я прострелю тебе голову! – Раймонд, открывай гараж! – Ренат уже сел за руль. Он повернул ключ в замке зажигания. Быстрицкая сжалась на переднем сиденье. Раймонд возился с замком. Глеб в это время спускался по лестнице в гараж. Он слышал голоса, грохот поднимаемой роллеты. – Да помоги мне, черт подери! – крикнул Раймонд, не в силах поднять заклинившую роллету. Ренат взглянул на Быстрицкую, схватил ее за плечо и ударил по голове рукояткой пистолета. Ирина потеряла сознание. Ренат выскочил из машины. Вдвоем с Раймондом они подняли роллету на высоту, достаточную для того, чтобы смогла проехать машина. Глеб четко видел два мужских силуэта, на мгновение застывших в проеме. Он поднял пистолет и четыре раза нажал на спусковой крючок. Сиверов стрелял в руки. Роллета с грохотом упала вниз, придавив и Рената, и Раймонда. Глеб не спеша подошел и ногой откинул пистолеты. Раймонд зажимал ладонью рану, хрипел, Ренат корчился от нестерпимой боли – пуля раздробила плечевой сустав. Глеб за ноги втащил Раймонда в гараж, наступил ногой на горло Ренату. – Где Ирина? – Глеб всунул ствол пистолета в рот Раймонду. – Где Ирина, я у тебя спрашиваю? – В машине… – выдавил из себя Ренат. Небо расколола вспышка молнии. * * * Когда на рассвете приехал Потапчук и его люди, Глеб на кухне варил кофе. Связанные Раймонд и Ренат лежали в подвале. – Можете продолжить игру, Федор Филиппович. У меня не было выхода. Только из уважения к вам и вашей работе я их не пристрелил. Возьмите диски. Переправить их они не успели, лишь скопировали. – Где копии? – Их переправит в Америку Екатерина Маслицина. Я бы на вашем месте проследил ее до самого адресата, чтобы знать, кто именно должен получить их в Штатах. * * * Екатерину Олеговну Маслицину арестовали в Шереметьево. У нее был билет до Франкфурта, там она должна была пересесть на другой рейс до Нью-Йорка, где ее должны были встретить друзья Ахмедшина. Двадцать пятого августа Глеб позвонил Потапчуку. Тот был удивлен. – Как, ты еще здесь? Ты никуда не уехал? – Здесь, слушаю музыку. – Какую? – с досадой в голосе поинтересовался генерал. – Замечательную музыку, Федор Филиппович. Хочу, чтобы и вы послушали. В двадцать один тридцать я вас жду. – Ты приглашаешь меня на домашний концерт? – Приходите. В двадцать один тридцать генерал уже стоял у двери нужной ему квартиры. Глеб встретил его с загадочной улыбкой на лице. – Чем обрадуешь, старика? Глеб вертел в руках компакт-диск. – Знаете, что это? – как фокусник, он провел компактом перед лицом генерала. – Вагнер, наверное, – произнес Потапчук чуть раздраженно. – Нет, – сказал Глеб, – это Верди, «Реквием» Верди. – Ну и что из того? – «Реквием», Федор Филиппович. Догадываетесь, кому раньше принадлежал этот компакт-диск? – Верди сейчас в моде. Я это в газете вычитал. – Мне подарила его вдова академика. – Смоленского? – переспросил генерал. – Разумеется. Последние дни меня мучила одна мысль, я пытался решить одну головоломку. Почему вы не спрашиваете какую? – Считай, уже спросил. : – Помните ту ночь, когда мы сидели у Горелова? – Помню, – сказал генерал. – На компакте записаны три формулы, на которых держится открытие, без них оно мертво. – Три формулы? – произнес генерал, и на его лице появилось восхищение. Он с ног до головы оглядел Глеба, его взгляд замер на компакте. – Я нашел одну строчку в дневниках Смоленского, всего одну строчку. Цитирую: «…с Моцартом может сравниться только Верди, для меня они равновелики…» Вот «Реквием» Верди, здесь три формулы – три формулы смерти. Что мне с ними делать? Потапчук вытащил из портфеля бутылку коньяка, дрожащими руками откупорил ее и поставил на журнальный столик. – Давай бокалы, Глеб Петрович. Выпьем и решим, что с ними делать. Хотя, думаю, ты это уже решил за меня. |