Онлайн книга «Генералы песчаных карьеров»
Кое-кто молитвенно стиснул ладони, и Леденчик начал читать «Отче наш». Но Безногий отпихнул его в сторону: – Сгинь, святоша! Но тот продолжал молиться вслух. Алмиро плакал и повторял: «Нет! Нет!» Остальные стояли в растерянности. Барандан трясся от страха, думая, что уже подцепил заразу. – Ну вот что, – снова заговорил Безногий. – Добром не пойдешь – мы тебя выкинем силой. А иначе все подохнем! Вы что, не понимаете? Надо убрать его отсюда, а на улице его подберут санитары, свезут в больницу. – Нет. Нет. Ради бога, нет, – всхлипывал Алмиро. – Это кара… – твердил Леденчик. – Заткни глотку! – прикрикнул Безногий. – Бери его, ребята, раз сам не хочет идти. Видя, что «генералы» мнутся в нерешительности, он подошел к Алмиро и уже приготовился дать ему пинка: – Кому сказано? Проваливай вместе со своими болячками! Алмиро съежился: – Нет! Ты не имеешь права, Безногий! Я тоже – «генерал». Пусть Педро придет… – Это Божья кара, Божья кара… – повторял Леденчик, и Безногий, вконец разъярившись от этих слов, пнул Алмиро ногой: – Убирайся, зараза! Убирайся, херувимчик! Но в эту минуту кто-то схватил его за плечо и отшвырнул в сторону. Это был Вертун с револьвером в руке. Он загородил Алмиро собой, глаза его сверкали, как вспышки выстрелов. – Кто подойдет – схлопочет пулю! – сказал он, с мрачной угрозой оглядывая лица стоявших перед ним. – Какого черта ты вылез? – Безногий все еще надеялся переломить ход дела в свою пользу. – Алмиро – член шайки. Он – наш. Он правильно говорит. Выкидывать его вон я не позволю. Что он – солдат, «фараон»? Дождемся Педро, ему решать. А до его прихода чтоб никто не смел трогать Алмиро – пристрелю, как легавого. «Генералы» разбрелись кто куда. Безногий сплюнул с досады: – Все вы – погань трусливая… – и отошел. Он улегся на полу рядом со своей собакой, и те, кто находился поблизости, слышали, как он бормотал: «Трусы, трусы». Вертун, не выпуская из рук револьвера, стоял, загораживая собой Алмиро, а тот продолжал плакать, поглядывая на язвочки, усеявшие все его тело. Леденчик молился, прося Господа явить не справедливость, но милосердие. Потом он вспомнил о падре Жозе Педро и опрометью выбежал из пакгауза. Но и торопясь к дому падре, он продолжал молиться, и страх перед гневом Бога застилал ему глаза. Через некоторое время вернулся Педро Пуля в сопровождении Профессора и Большого Жоана. Предприятие их увенчалось успехом, и они, смеясь, обсуждали подробности. Кот – он тоже ходил с ними – заглянул по дороге к Далве. Войдя в пакгауз, троица прежде всего увидела Вертуна с револьвером в руке. – Это еще что такое? – спросил Педро. Безногий поднялся и вместе со своим псом подошел к ним: – Вертун, тварь сертанская, не дает нам сделать, как решили. – Он кивнул в сторону Алмиро. – У нашего ангелочка – оспа. Большой Жоан съежился. Педро поглядел на Алмиро. Профессор шагнул к Вертуну. – Расскажи, как было дело, – велел Педро. – Малец подцепил проклятую заразу. – Вертун показал на плачущего Алмиро. – А сволочь Безногий – хуже полицейского – хотел выкинуть его на улицу, чтоб санитары забрали. Я до поры не встревал. А тот не хочет идти. Тогда все они, – он сплюнул, – решили выбросить его. А он говорит: подождите, Педро придет, рассудит. Я подумал: он верно говорит – и вступился. Нельзя так со своими поступать, это ж не полицейский… – Ты хорошо сделал, Вертун, – хлопнул его по плечу Педро. – Так у тебя оспа?.. – спросил он у Алмиро. Тот только кивнул, сотрясаясь от рыданий. – А что ж мы можем сделать? – крикнул Безногий. – Сюда санитаров не позовешь: завтра же вся Баия будет знать, где скрываются «Генералы песчаных карьеров». Надо отвести его в город. Хочешь не хочешь, а надо… – Не твое дело решать! – сказал Педро. – Чего ты раскомандовался? Отойди, пока я тебе не двинул. И Безногий, бормоча что-то себе под нос, отошел. Щенок завозился у его ног, он пнул его, но тотчас, пожалев, притянул к себе и стал гладить, не переставая наблюдать за тем, что происходило рядом. А Педро Пуля подошел к Алмиро. Большой Жоан тоже было шагнул за ним, но не совладал с собой: страх перед оспой, живший в его душе, пересиливал даже его доброту. Рядом с Педро оказался один Профессор. – Покажи-ка, – сказал он Алмиро. Тот вытянул руки, сплошь покрытые язвочками. – Пустяки, – облегченно вздохнул Профессор. – Когда настоящая оспа, нарывы сразу чернеют… Педро размышлял. Молча прошелся по пакгаузу. Большой Жоан все-таки сумел победить свой страх и медленно, точно каждый шаг давался ему с неимоверным трудом, подошел к Алмиро поближе. В эту минуту в двери влетел Леденчик, а за ним – падре. Он поздоровался, спросил, кто заболел. Леденчик показал на Алмиро, и падре опустился рядом с ним на пол – взял его руку, внимательно осмотрел. Потом сказал Педро: – В госпиталь надо. – В больницу? – Да. – Нельзя, – ответил Педро. Безногий снова оказался рядом с ними: – А я о чем толкую столько времени?! В больницу, в больницу! – Никуда он не пойдет, – повторил Педро. – Но почему, сын мой? – спросил падре. – А потому, ваше преподобие, что из больницы никто еще не возвращался. Никто, понимаете? Алмиро – один из нас. Мы не можем это сделать. – Но ведь есть закон… – Умирать? Падре смотрел на вожака «генералов» широко раскрытыми глазами. Эти бездомные мальчишки словно задались целью каждый раз ошеломлять его: они гораздо умней, чем кажутся. А в глубине души он знал, что они правы. – Никуда он не пойдет, – сказал Педро. – Ну и что ж тогда ты собираешься делать? – Сами вы́ходим. – Как? – Позову матушку Анинью. – Она не умеет лечить оспу… Педро растерялся и только после долгого молчания сказал: – Все равно… Пусть лучше умрет здесь, чем в лазарете. – Да он же всех перезаразит! – снова вмешался Безногий. – Мы все заболеем… – кричал он, обращаясь к остальным членам шайки. – Нельзя его оставлять! – Заткнись, сволочь! – взвился Педро. – А ведь он прав, – тихо сказал падре. – Мы не отдадим его в больницу. Вы же добрый человек, падре, как вы не понимаете, что там-то он наверняка погибнет. Из этих бараков живыми не выходят. Падре знал, что это правда, и молчал, смешавшись. |