Онлайн книга «Четверо»
|
КОНЕЦ ВИДЕОСООБЩЕНИЯ * * * Новые данные о планете поступали каждый день по мере приближения. Лазарев внимательно вчитывался в сводки, которые каждый день составлял Крамаренко, выслушивал отчёты «Авроры», вглядывался в фотографии и зарисовки. Спустя четыре дня после выхода из стазиса планета стала ярче, она выглядела большой красноватой звездой – ярче Марса на ночном небе. На пятый день удалось изучить спутник планеты – небольшую луну радиусом 1,2 тысячи километров, без атмосферы, с большим содержанием кремния и титана в грунте. Судя по всему – с сильной сейсмической активностью, но это ещё предстояло выяснить подробнее. О возможном наличии у планеты как минимум одного спутника говорили ещё земные исследователи, и его тоже надо изучить. У планеты обнаружился ещё один спутник – совсем маленький, неправильной формы, состоящий преимущественно из железа. Приблизительные размеры «Аврора» оценила в 20×30 километров – вроде бы и просто камень, летающий по орбите, но в изучении космоса не бывает «просто камней». Новые данные о самой планете подтверждали то, что обнаружил в первый день Крамаренко. В телескоп можно было уже подробно разглядеть диск – там действительно оказались тёмные пятна, похожие на моря и океаны, но по-прежнему невозможно было понять, что это на самом деле. Крамаренко сделал первые зарисовки – прототип будущей карты. Огромное тёмное пятно расплывалось по всему северному полушарию и захватывало почти треть поверхности планеты, ближе к экватору вытягиваясь в длинную дугу и переходя в другое пятно, чуть поменьше. Крамаренко зарисовал три таких «океана» и шесть «континентов», самый крупный из которых, размером примерно с одну пятую часть планеты, омывался северным океаном в районе экватора и напоминал очертаниями шляпу. Его так и прозвали – «Шляпа». Уже сейчас Лазарев понял, что это, скорее всего, самое подходящее для поисков жизни место. Если здесь что-то и живёт – его следует искать в первую очередь на «Шляпе». Второй по величине «континент» располагался уже на южном полюсе и имел вытянутую форму – его окрестили «Носом». Всё это было условными набросками – континенты могли оказаться не континентами, океаны могли оказаться не океанами. Всё это выяснится позже, ещё дней через пять, когда поверхность можно будет рассмотреть подробнее. Тогда можно будет и придумать красивые названия для океанов и континентов. Атмосфера планеты оказалась беспокойной: постоянные бури и вихри, крутящиеся в небе с огромной скоростью, сильно затрудняли изучение поверхности. Погода здесь явно недружелюбна. Но самые большие опасения вызывала радиация. Особенно сильное излучение наблюдалось на восточной окраине «Шляпы», и Лазарев не мог понять, с чем это связано. Может быть, со вспышками на Проксиме Центавра – красный карлик, вспыхивая, излучал значительное количество всякой дряни [5], – но тогда почему радиоактивный фон на планете такой неровный? В других областях он намного ниже, на «Носе» не появлялся и вовсе, и это показалось странным. Что-то живое нужно искать на юго-востоке «Шляпы», думал Лазарев. Оптимальная область – и с точки зрения возможного климата, и из-за низкой радиации, и из-за близости к морю, да и ветер здесь, кажется, не такой сильный. Может быть, там какие-нибудь высокие горы? – Командир, я могу идти? Лазарев оторвал взгляд от планшета и заметил Крамаренко, стоящего у входа в отсек управления. – Прости, – сказал командир, протирая очки. – Я зачитался твоим отчётом. – Уже минут десять читаешь, а про меня как будто забыл. – Извини. Сам понимаешь, работы тут много. Это очень хороший отчёт, спасибо. Можешь идти. Крамаренко повернулся к выходу, но потом вдруг остановился, замешкался и сказал: – Командир… – Да? – Лазарев снова погрузился в чтение отчёта, не отрывая глаз. – Может, к нам в кают-компанию зайдёшь? Мы там все сидим, были бы рады увидеть. – Да, да, – рассеянно пробормотал Лазарев. – Надо дочитать отчёт, свериться с «Авророй», ещё раз проверить курс. Зайду, конечно. – Заходи, да. Лазарев молча кивнул и продолжил чтение. Он не заметил, как Крамаренко вышел из отсека. – Командир, – раздался вдруг голос «Авроры». – Я бы советовала вам всё же сходить в кают-компанию. – Зачем? – Лазарев оторвался от планшета и непонимающе осмотрелся вокруг. – Вы проводите с командой очень мало времени. А командный дух – это очень важно. – Важно, кто ж спорит… Доделаю работу и зайду, куда ж они денутся. – Командир, я советую вам всё же заглянуть к ним. Лазарев нахмурился. – «Аврора», у нас тут не клуб по интересам, не мальчишник, не дружеские посиделки. Мы учёные, исследователи, космонавты, у каждого из нас своя работа. – Они не видят вас сутками, командир. Это может привести к утрате доверия и конфликтам. Поверьте мне как психологу. – Ладно, ладно. – Лазарев отложил планшет и встал с кресла. В кают-компании сидели все трое: Крамаренко, Нойгард и Гинзберг. На столе в этот раз было почему-то больше еды, чем обычно, даже откуда-то появился небольшой кремовый торт. Все трое весело шутили и переговаривались, но замолчали, когда в отсек вошёл Лазарев. Гинзберг, почему-то сидевший за столом в дурацком разноцветном колпаке, при виде командира приветливо, но холодно улыбнулся. – Что за веселье у вас тут? – спросил Лазарев. – Гинзберг, что за колпак у тебя? Гинзберг перестал улыбаться. – У меня сегодня день рождения. – Вот как… – растерянно сказал Лазарев. – Ему сегодня 127 лет, – сказал Нойгард. – Все поздравили меня с утра, кроме тебя, – сказал Гинзберг. – Прости. С днём рождения тебя. – Спасибо, спасибо. Повисло неловкое молчание. Лазарев растерянно оглядел команду, придвинул стул к столу, сел рядом. – Я поздравляю тебя, желаю тебе долгих лет жизни, здоровья… – замялся он. – Вот этого всего. Молчание стало ещё более неловким. – Серьёзно, что ж ты так, – сказал Нойгард. – До того как мы уснули в этих капсулах, ты был как-то добрее. Может, стазис что-то подпортил? Я, конечно, понимаю, важные дела и всё такое, но ты больше общаешься с роботом, чем с нами. Сутками не видим. Раньше такого не было. Раньше всегда мог подбодрить, пошутить, а сейчас… – У меня важная работа, – возразил Лазарев. – Работа на первом месте. – А у нас не важная? – сказал Гинзберг. – Чёрт с ним, с днём рождения, но это уже не первый раз, когда ты относишься к нам как… |