Онлайн книга «Четверо»
|
Я не знаю, что случилось с ней, почему она поддалась этому безумию, охватившему погибающую Империю. Я нашла у неё в сумке металлическую пятиконечную звезду – наш древний полузабытый символ смерти, о котором вновь вспомнили в эти гибельные дни. Где она раздобыла её? Неужели украла из музея при императорском храме? Но эти безумцы не знают, что звезда – символ не только гибели, но возрождения и преобразования. Ведь смерти нет, а есть превращение. Превращение в звёздную пыль, из которой мы все родились. Я похоронила отца, соседа и служанку на восходе Второго Солнца, под высоким оранжевым деревом, возле которого мы ночевали. Я осталась одна. Я не знаю, какие чувства сейчас испытываю. Больно ли мне? Нет. Страшно ли мне? Нет. Мне спокойно, и я очень боюсь этого спокойствия. Зато теперь я знаю, что сделаю, когда доберусь до Города Белой Башни. Служанка, сама того не зная, дала мне понять, что делать дальше. Со мной звезда. Древние верили, что звезда – это сердце Бога. Не одного из тех богов, в которых мы верим сейчас, и даже не из тех древних полузабытых богов, в которых верили тысячу лет назад. Это было намного раньше, когда Бог был один, и он был – всё вокруг. И наша красная звезда, наше палящее солнце было его сердцем. Оно дарило нам жизнь, и оно же убивало, когда грозные вспышки озаряли наш мир разноцветным сиянием. Оно согревало нас, и оно же выжигало глаза одиноким путешественникам, заблудившимся в пустыне. Поэтому древние делали эти пятиконечные звезды из вечного металла и поклонялись им. Пишут, будто они так хоронили своих мертвецов: вырезали у покойника сердце и бросали его в море, а вместо сердца вставляли в грудь металлическую звезду и после этого погребали тело в курганах. Они делали так, чтобы мёртвый стал подобием бога, а море навсегда запомнило его сердце. Покойник становился подобием Бога и вместе с тем – частью этого моря. Он оставался неразрывно связан с ним в своём богоподобном посмертии. Так делали наши предки. Сколько же сердец покоится в этом море? Сколько смертей оно помнит? Говорят, будто в этом море покоится столько сердец, что когда-нибудь оно само станет живым, воплотив в себе все мысли и предсмертные муки сотен тысяч мертвецов. Так до сих пор говорят полоумные старики, которые знают старые легенды. Я поступлю иначе. Я брошусь в море с обрыва, прижимая звезду к своему сердцу. Тогда я сама стану этим морем. И сотни тысяч сердец будут этим морем вместе со мной». Поплавский выруливал на КАД, вспоминал и улыбался. Он знал всё это раньше. Он слышал это много лет назад. Теперь его догадки подтвердились. Он знал, куда ему ехать. * * * Волочаевка, Ленинградская область 1 января 2018 года 00:01 – С Новым годом! – С Новым годом! – С Новым годом! Звонко встретились бокалы в сверкающей пене, заиграл гимн в телевизоре. Хромов улыбнулся Тане и Яне, пригубил шампанское из бокала, распробовал, опять улыбнулся, допил до конца. – Вот и встретили, – сказал он. – Я уж боялся, что не успею. Он действительно мог не успеть. Машина попала в пробку на выезде из города, и в Волочаевку он добрался только в 20 часов. Ему повезло с компанией: два улыбчивых полицейских заинтересовались его работой и с радостью расспрашивали о буднях психбольницы. Он рассказывал самые смешные истории, которые пришли на ум: и про безумных стариков, которых облучали соседи, и про человека, который думал, что он резиновая утка, и про того парня, чей мозг поедали рыбы. Добравшись до Волочаевки, он отзвонился Колесову и поблагодарил за помощь. Это было действительно важно: запросто мог и к чертям послать. Следователь оказался приятнее и добрее, чем принято думать о людях в погонах. Впрочем, это стало понятно, ещё когда Хромов увидел в кабинете фотографию погибшего на войне деда. – Пока мы ждали тебя, я думала, что бы с тобой такого сделать, – язвительно сказала Таня, допивая шампанское. – Я предлагала привязать тебя к дереву и оставить тут до весны. Когда он приехал, к Новому году всё уже приготовили: салат нарезан, курица запекалась в духовке, ёлка украшена, а на её вершине сияла звезда. – Я знал, что ты изобретательна, – рассмеялся Хромов. – Яна, а тебе как эта идея? – Слишком жестоко, – ответила Яна, поставив бокал на стол. – Я бы просто покусала. – А потом привязать к дереву, – продолжила Таня. – Но что уж там, ты приехал. Разлей ещё шампанского. На столе с белоснежной скатертью – миска оливье, овощной салат, запечённая курица, бутерброды с красной икрой, несколько бутылок шампанского и водка. В доме стоял полумрак. Комнату освещал только экран телевизора, разноцветные огоньки настенных гирлянд и свечи, много свечей. Они любили свечи. А за окном – темнота и зима. Никаких фейерверков, никаких криков. Именно так и надо встречать Новый год – в волшебной и уютной тишине. Разливая шампанское по бокалам, Хромов смотрел, как пляшут по стене игривые тени в цветных кляксах от лампочек и свечей. Это умиротворяло. Наконец-то праздник. Никакой работы. Никаких забот. Никаких психов. Никаких следователей. По телевизору начался «Голубой огонёк». Выступала София Ротару. – Пап, серьёзно тебе говорю – пройдёт каких-нибудь несколько лет, и на «Голубом огоньке» будут показывать Оксимирона, – сказала Яна. Хромов рассмеялся. – Не удивлюсь, – ответил он. – Если в следующий Новый год ты так же задержишься, ты рискуешь не увидеть этого, – добавила Таня. Хромова покоробила эта шутка. Таня иногда перегибала палку. Но он промолчал, посмотрел ей в глаза и просто улыбнулся. Таня всё поняла и сказала: – Извини. – Всё хорошо, – и протянул ей бокал. Всё действительно хорошо, думал Хромов. Он бросил беглый взгляд на телефон – пришло уведомление. Наверное, кто-то поздравляет. Неудивительно. К чёрту, потом можно посмотреть. На смену Софии Ротару пришёл Николай Басков. Хромов терпеть не мог всех этих певцов и всю эту современную эстраду (да и какая она к чёрту современная, двадцать лет одни и те же лица), но именно в новогоднюю ночь они почему-то не раздражали, а умиротворяли. Наверное, именно этим. Давно знакомые лица, одни и те же люди, одни и те же песни. Стабильность, как говорит президент. А стабильность – это уют и спокойствие. Ощущение дома. Ощущение ровной и спокойной жизни. |