Онлайн книга «Девочка, которая пила лунный свет»
|
Пожирательница Печали обхватила голову. – Кто-то тянет из меня магию. Это ты, старуха? – Какую магию? – спросила безумица, становясь рядом с Сян и беря ее под руку, чтобы поддержать. Сестру Игнацию она одарила тяжелым взглядом. – Нет у тебя никакой магии. – Безумица обернулась к Сян: – Вечно она что-нибудь выдумает. – Молчать, идиотка! Ты сама не знаешь, о чем говоришь! Пришелица пошатнулась. Казалось, ноги ее вдруг стали сделаны из сырого теста. – Когда я жила в замке, – сказала Сян, – ты каждую ночь приходила и кормилась печалью, которая сочилась из моей комнаты. – Когда меня заперли в Башне, – сказала безумица, – ты ходила от камеры к камере в поисках печали. А когда я научилась запирать свою печаль внутри, прятать ее от тебя, ты рычала и выла. – Ты лжешь, – рявкнула Пожирательница Печали. Но это была правда. Луна видела, какой нестерпимый голод снедал Пожирательницу Печали. Даже сейчас – даже сейчас! – она исступленно пыталась нащупать хотя бы кроху печали, чтобы заполнить бездонную пустоту в душе. – Ты ничего обо мне не знаешь! Но Луна знала. Оком разума она видела, как в воздухе между ней и Пожирательницей Печали повисло сердце-жемчужина. Оно было сокрыто так долго, что, наверное, Пожирательница Печали сама позабыла о его существовании. Луна поворачивала жемчужину так и сяк, разглядывая покрывавшие ее щербинки и трещинки. Воспоминание. Любимый человек. Потеря. Прилив надежды. Пропасть отчаяния. Сколько чувств может вместить в себя одно-единственное сердце? Луна посмотрела на бабушку. На маму. На человека, который вышел на бой за жену и сына. «Бесконечное множество чувств, – подумала Луна. – Бесконечное, как вселенная». Весь свет, вся тьма, все бесконечное движение; все пространство и время, и пространство в пространстве, и время во времени. И она поняла: нет границ для сердца, и вместить оно может в себя все на свете. «Как страшно, когда твои собственные воспоминания тебе неподвластны, – подумала Луна. – Уж это-то я знаю. Теперь знаю. Хочешь, я помогу тебе?» Луна сконцентрировалась. Жемчужина треснула. Пожирательница Печали вытаращила глаза. – Некоторые, – сказала Сян, – предпочитают власти любовь. Даже не некоторые, а почти все. Луна сосредоточилась на трещине и взмахом левой руки вскрыла ее. И наружу хлынула печаль. – Ах! – воскликнула Пожирательница Печали, прижимая руки к груди. – А НУ СТОЙ! – раздался голос с небес. Луна подняла голову, и крик ужаса застрял у нее в горле. Прямо над ней распахнул свои крылья огромный дракон. Он облетел стоящих еще и еще раз, сужая круги. Он дышал пламенем. И при этом выглядел странно знакомым. – Фириан? Сестра Игнация вцепилась ногтями в грудь. Ее печаль потекла на землю. – Нет! Нет, нет, нет! В глазах набухали тяжелые слезы. От рыданий прерывалось дыхание. – Помнишь мою мать? – закричал дракон, похожий на Фириана. – Она погибла из-за тебя! С этими словами дракон вошел в пике и с грохотом опустился на землю. В стороны брызнули фонтанчики камня. – Моя мать, – бормотала Пожирательница Печали, не замечая нацелившегося на нее исполинского дракона. – Мать, отец, сестры и братья. Деревня, друзья. Их больше нет. Осталась только печаль. Печаль и память, память и печаль. Дракон, похожий на Фириана, обхватил Пожирательницу Печали за пояс и приподнял над землей. Та повисла безвольно, как кукла. – Я сожгу тебя заживо! – загрохотал дракон. – ФИРИАН! Это был Глерк. Он бежал вверх по склону, бежал так быстро, что Луна не поверила своим глазам. – Фириан, отпусти ее сейчас же! Ты сам не знаешь, что творишь! – Нет, знаю, – ответил Фириан. – Она плохая. – Фириан, не надо! – закричала Луна, вцепившись в лапу дракона. – Я скучаю по маме, – всхлипнул Фириан. – Знаешь, как мне ее не хватает? Пусть ведьма за все заплатит. Глерк остановился и оказался высоким, как гора. Невозмутимым, как Топь. Он смотрел на Фириана, и в глазах его была вся любовь мира. – Нет, Фириан. Это слишком простое решение. Посмотри глубже. Фириан закрыл глаза, но Пожирательницу Печали не отпустил. Из-под опущенных век дракона текли огромные слезы. Падая, они оставляли на земле дымящиеся кляксы. Луна вгляделась еще внимательнее, отбросив слои памяти, окутывавшие бывшее сердце, а ныне жемчужину. Увиденное поразило ее до глубины души. – Она отгородилась от своей печали, – прошептала Луна. – Она спрятала ее и сдавила, и сдавливала все сильнее и сильнее. И печаль стала такой твердой, тяжелой и плотной, что даже свет норовил ее обогнуть. Она затянула в себя все. Печаль высасывала печаль. Она хотела новой и новой печали. И чем больше получала, тем больше хотела. А потом оказалось, что печаль можно превратить в магию. И она научилась создавать вокруг себя новую печаль. Она растила печаль, как крестьянин растит пшеницу и скот. И обжиралась чужим горем. Пожирательница Печали всхлипнула. Из глаз, изо рта и ушей у нее истекала печаль. Женщина лишилась магии. Печаль, которую она скопила в себе, тоже оставляла ее. Вскоре у нее не останется ничего. Земля содрогнулась. Из кратера ударили в небо столбы дыма. Фириана трясло. – Бросить бы тебя в вулкан за все, что ты сделала, – сказал он сдавленным голосом. – Или проглотить и больше никогда о тебе не думать. Ты ведь не подумала о моей маме. – Фириан, – позвала Сян, протягивая руки. – Ненаглядный мой Фириан. Большущий-пребольшущий мой мальчик. Фириан снова заплакал. Пожирательницу Печали он выпустил, и та кулем упала на землю. – Тетушка Сян! – тоненько сказал он. – Знаешь, сколько я всего чувствую! – Знаю, милый, – ответила Сян и поманила его к себе. Обняла руками изрядно подросшую голову и поцеловала в огромный нос. – У тебя большущее-пребольшущее сердце. Оно таким было всегда. Да, с нашей Пожирательницей Печали надо что-то делать, но в вулкан ее бросать не надо. А если ты ее съешь, у тебя заболит живот. Так что… Луна наклонила голову и пригляделась. Сердце Пожирательницы Печали было разбито на кусочки. Без магии хищнице его не починить, а магии-то у нее больше и не было. И Пожирательница Печали разом начала стареть. Земля опять затряслась. Фириан огляделся. – Тут все трясется, не только наша скала. В земле открылись щели, из них идет ядовитый воздух. Для Луны это плохо. И для всех остальных, наверное, тоже. Безволосая женщина – безумица («Нет, – подумала Луна, – не безумица, а моя мама. Она – моя мама». От этого слова она задрожала) опустила взгляд на свои башмаки и улыбнулась. – Мои башмаки в считаные мгновения доставят вас куда угодно. Пусть дракон унесет сестру Игнацию и Чудище. Остальные пусть забираются ко мне на спину. Побежим в Протекторат. Надо предупредить людей о вулкане. |