Книга Полчаса до весны, страница 91 – Юлия Шолох

– Он сказал, я очнусь и увижу весь ужас выбранной мною жизни, – заливисто хохотал Алехо, сжимая руки на ее плечах. – По уши в дерьме! – почти с восторгом через смех выкрикивал он.

Кветка сглотнула слюну, хотя ей показалось, в горло протиснулся пучок жесткой проволоки.

– И что ты увидел?

Он изволил опустить голову и фыркнуть.

– Я очнулся и увидел тебя. Что тут ужасного?

Кветка молчала, боясь спросить. Может, как раз она и есть весь тот ужас, который оттолкнет его и заставить бежать в панике далеко-далеко?

Алехо глубоко вздохнул и негромко продолжил:

– Я увидел лучшее продолжение сна. Как будто и не просыпался.

Она все еще дрожала – мозг смешивал, соединял новую память с повседневной, приобретенной за последние месяцы. Ее кровать возле кровати той блеклой женщины с лошадиным лицом и голубыми глазами. Жалкий блокнот с остатками прошлого – полустертым рисунком и несколькими словами, который она носила за пазухой, как единственную ценность, чтобы не украли, не уничтожили.

Зара… дурочка не от мира сего, уверенная в собственной неполноценности, брошенная родными, страдающая приступами ложной памяти. Оказывается, ее в этом просто убедили.

Кветку затрясло сильнее. Столько сразу вывалилось на голову, что она уже не знала толком, где находится и что происходит. Не могла разобраться. Хотелось, наконец, чтобы тело смирилось и успокоилось, но оно все еще мерзко дрожало. В какой-то момент громко клацнули зубы. Алехо тут же перестал смеяться, подхватил ее под локоть одной рукой, а второй обнял за талию, крепко обнимая.

– Держись.

– Ч…что, – зубы стучали теперь уже так интенсивно, будто выбивали чечетку.

– Ш-ш-ш.

Кветка еще пару раз всхлипнула, но каша в голове не позволяла оформиться текущему моменту в нечто реальное и постоянное.

Время шло. Постепенно дрожь прошла.

– Пошли.

Алехо отпустил ее буквально на секунду, которую потратил на то, чтобы войти в комнату и резко сдернуть покрывало с ближайшей кровати.

– Ровля, за старшего, пока я не вернусь, – крикнул он за угол кому-то из своей бригады, Кветка не видела кому.

Алехо вернулся и набросил покрывало ей на голову, закрывая лицо и оставляя только щель. И правда, сразу полегчало. Нет света, шума, можно попытаться стать чем-то целым, уговорить себя стать кем-то единым. Прежним.

– Пойдем.

Уже переступая порог, Кветка заметила, как из комнат выглядывают рабочие его бригады. Большинство похабно улыбаются – и победоносно. Еще бы, наконец-то и Басалыка заловили за свиданием, и сейчас он завалит эту недотрогу и оторвется за них за всех.

Кветка на миг задохнулась. Несколько месяцев. Наверное, у него были другие женщины.

– Держу, не бойся.

Они спустились по лестнице и вышли на улицу. Зрелище знакомых приземистых бараков и массивного, тяжелого здания фабрики вдруг поразило в самое сердце. Вроде привычная картинка, но фокус необъяснимым образом сбивается, потому что видишь все это впервые.

– Не смотри… Все прошло.

Алехо подхватил ее на руки, и Кветка охотно поддалась, спрятала на его плече голову и зажмурилась. Она никак не могла прийти в себя.

Однако и не могла оставить его один на один с реальностью. Конечно, кварт куда быстрее очнулся и, похоже, не испытывал никаких неудобств в разборках двух своих личностей, по крайней мере, видимых. Наоборот, он выглядел сильным, уверенным и странно счастливым. Не самое подходящее время оставлять его один на один с тем ворохом прошлого, который только что на них обрушился. Глубоко вздохнув, она подняла голову и попыталась улыбнуться.

– Я пойду сама.

Он нехотя опустил ее на землю.

Проходная была темной, высокие ворота, плохо крашенные коричневой краской, крепко заперты. Охранник лениво выполз из двери каптерки.

– Чего вы тут шатаетесь? А ну спать идите!

Алехо даже не притормозил, а охранник замер, а потом тяжело повернулся и потопал обратно в помещение и вскоре уже вернулся, молча протягивал им телефон и какую-то карту с номерами. Кветке стало даже его жаль. Вероятно, он жутко боится, как она когда-то. Но зато они сейчас уйдут, уберутся прочь, оно того стоило!

Алехо быстро набрал на телефоне какой-то номер.

– Дог! Фух, прямо от сердца отлегло. Ты до сих пор на связи! Да, я слышу. Где пропадал? Не время сейчас болтать. Отследи меня и пришли машину. Золотую карточку. Хотя нет, не надо светиться раньше времени. Вези наличку. Одежду для меня и девушки. Номер убей, его станут отслеживать. Адрес? Сейчас.

Охранник сделал шаг ближе и сунул карточку Алехо под нос.

– Так, пригород, Сентинская мануфактура, мы будем двигаться к городу. Давай, ждем.

Он говорил твердо и уверено, и Кветка снова успокоилась, уплыла, пытаясь объединить себя теперешнюю и себя прошлую. Кто из них двоих более настоящий?

Ворота заскрипели и затряслись, когда охранник отпирал калитку, а потом замер на секунду и кулем осел на землю, с глухим звуком стукнувшись об утоптанную землю головой.

Кветка наклонилась, когда реакцией на происшествие нахлынула слабость, и уставилась в лицо человека застывшим взглядом. Что… что кварт с ним сделал? Не мог же он его убить? Или уже мог?

– Он спит. Нам нужно время, нельзя, чтобы подняли тревогу.

Алехо потянул ее за собой, а почувствовав секундное сопротивление, нетерпеливо подхватил на руки и вынес на улицу. Так и шел несколько минут вдоль забора, пока не подкатила машина и не распахнулась гостеприимно дверца, открытая изнутри.

Заднее сиденье оказалось довольно объемным: мягкие кожаные кресла, высокие спинки, хотя снаружи машина выглядела невзрачно.

– Вези в какую-нибудь гостиницу попроще. Вещи взял? – обратился Алехо к водителю.

– Да, на заднем сиденье.

– Закрой нас.

Между задним и передним сиденьем тут же поднялась серая непрозрачная перегородка. Машина мягко тронулась. Кварт нащупал под сидениями черный пакет, заглянул в него и отложил в сторону. Нашел второй, заглянул и протянул Кветке.

– Переодевайся.

Кветка непослушными пальцами приняла пакет. Алехо уже расстегивал спецовку.

– Все снимай, белье тоже. Нас могут отслеживать, лучше подстраховаться. Старое в пакет.

Он снял рубашку и потянулся к брюкам. Кветка зажмурилась и отвернулась. Сердце колотилось, слишком уж неожиданным оказалось вторжение в жизнь пугливой субтильной Зары крепкого полуголого мужского тела. Так и приступ схлопотать недолго.

Несколько минут, пока раздавались шорохи и хруст одежды и сиденье прогибалось под движениями кварта, Кветка сидела, прямая, как спица, и судорожно сжимала пакет. Вскоре шорохи смолкли.