Онлайн книга «Рассказы о природе»
Отложил лесник сапоги. Взял топор, пошёл в сарай сани починять. Смеркаться стало. Кончил старик топором стучать. Время ужинать, а парнишки нет. Слышно было: пальнуло раза три. А с тех пор – ничего. Ещё время прошло. Лесник зашёл в избу, поправил фитиль в лампе, зажёг её. Вынул каши горшок из печи. Егорки всё нет. И где запропастился, поганец? Поел. Вышел на крыльцо. Темь непроглядная. Прислушался – ничего не слыхать. Стоит лес чёрный, суком не треснет. Тихо, а кто его знает, что в нём? – Воууу-уу!.. Вздрогнул лесник. Или показалось? Из лесу опять: – Воуу-уу!.. Так и есть, – волк! Другой подхватил, третий… целая стая! Ёкнуло в груди: не иначе, на Егоркин след напали звери! – Вуу-вооу-уу!.. Лесник заскочил в избу, выбежал – в руках двустволка. Вскинул к плечу, из дул полыхнул огонь, грохнули выстрелы. Волки пуще. Слушает лесник: не отзовётся ли где Егорка? И вот из лесу, из темноты, слабо-слабо: «бумм!» Лесник сорвался с места, ружьё за спину, подвязал лыжи – и в темноту, туда, откуда донёсся Егоркин выстрел. Темь в лесу – хоть плачь! Еловые лапы хватают за одежду, колют лицо. Деревья плотной стеной – не продерёшься. А впереди волки. В голос тянут: – Вуу-ооуууу!.. Лесник остановился; выстрелил ещё. Нет ответа. Только волки. Плохо дело! Опять стал продираться сквозь чащу. Шёл на волчий голос. Только успел подумать: «Воют, – пока, значит, ещё не добрались…» Тут разом вой оборвался. Тихо стало. Прошёл лесник ещё вперёд и стал. Выстрелил. Потом ещё. Слушал долго. Тишь такая – прямо ушам больно. Куда пойдёшь? Темно. А идти надо. Двинулся наугад. Что ни шаг, то гуще чаща. Стрелял, кричал. Никто не отвечает. И опять, уж сам не зная куда, шагал, продирался по лесу. Наконец совсем из сил выбился, осип от крика. Стал – и не знает, куда идти: давно потерял, в какой стороне дом. Пригляделся: будто огонёк из-за деревьев? Или это волчьи глаза блестят? Пошёл прямо на свет. Вышел из лесу: чистое место, посреди него изба. В окошке свет. Глядит лесник, глазам не верит: своя изба стоит! Круг, значит, дал в темноте по лесу. На дворе ещё раз выстрелил. Нет ответа. И волки молчат, не воют. Видно, добычу делят. Пропал парнишка! Скинул лесник лыжи, зашёл в избу. В избе тулупа не снял, сел на лавку. Голову на руки уронил да так и замер. Лампа на столе зачадила, мигнула и погасла. Не заметил лесник. Мутный забелел свет за окошком. Лесник поднялся. Страшный стал: в одну ночь постарел и сгорбился. Сунул за пазуху хлеба краюху, патроны взял, ружьё. Вышел на двор – светло. Снег блестит. Из ворот тянутся по снегу две борозды от Егоркиных лыж. Лесник поглядел, махнул рукой. Подумал: «Если б луна ночью, может, и отыскал бы парнишку по белотропу. Пойти хоть косточки собрать! А то бывает же такое! – может, и жив ещё?..» Приладил лыжи и побежал по следу. Борозды свернули влево, повели вдоль опушки. Бежит по ним лесник, сам глазами по снегу шарит. Не пропускает ни следа, ни царапины. Читает по снегу, как по книге. А в книге той записано всё, что с Егоркой приключилось за ночь. Глядит лесник на снег и всё понимает: где Егорка шёл и что делал. Вот бежал парнишка опушкой. В стороне на снегу крестики тонких птичьих пальцев и острых перьев. Соро́к, значит, спугнул Егорка. Мышковали тут сороки: кругом мышиные петли-дорожки. Тут зверька с земли поднял. Белка по насту прыгала. Её след. Задние ноги у неё длинные – следок от них тоже длинный. Задние ноги белка вперёд за передние закидывает, когда по земле прыгает. А передние ноги короткие, маленькие – следок от них точечками. Видит лесник: Егорка белку на дерево загнал, там её и стукнул. Свалил в снег с ветки. «Меткий парнишка!» – думает лесник. Глядит: здесь вот Егорка подобрал добычу и дальше пошёл в лес. Покружили, покружили следы по лесу и вывели на большую поляну. На поляне Егорка, видать, разглядывал заячьи следы – малики́. Густо натропили зайцы: тут у них и петли и смётки – прыжки. Только Егорка не стал распутывать заячьи хитрости: лыжные борозды прямо через малики идут. Вон дальше снег в стороне взрыхлен, птичьи следы и обгорелый пыж на снегу. Куропатки это белые. Целая стая спала тут, в снег зарывшись. Услышали птицы Егорку, вспорхнули. А он выпалил. Все улетели; одна шмякнулась. Видно, как билась на снегу. Эх, лихой рос охотник: птицу на лету валил! Такой и от волков отбиться может, даром им в зубы не дастся. Заторопился лесник дальше – сами ноги бегут, поспевают. Привёл след к кусту – и стоп! Что за леший! Остановился Егорка за кустом, толчётся лыжами на месте, нагнулся – и рукой в снег. И в сторону побежал. Метров сорок прямо тянется след, а дальше колесить стал. Э, да тут звериные следы! Величиной с лисьи, и с когтями… Что за диковина? Сроду такого следа не видано: не велика лапа, а когтищи с вершок длиной, прямые, как гвозди! Кровь на снегу: пошёл дальше зверь на трёх. Правую переднюю Егорка ему зарядом перешиб. Колесит по кустам, гонит зверя. Где уж тут было парнишке домой ворочаться: подранка разве охотник бросит? Только вот что за зверь? Больно здоровые когтищи! Тяпнет такими по животу из-за куста… Парнишке много ли надо! Глубже и глубже в лес лыжный след – сквозь кусты, мимо пней, вокруг поваленных ветром деревьев. Ещё на корягу налетишь, лыжу поломаешь! Эх, желторотый! Заряд, что ли, бережёт? Вот это место – за вывороченными корнями – и добить бы зверя. Некуда ему тут податься. А руками разве скоро возьмёшь? Сунься к нему, к раненому! Обозлённый-то и хомячишко в руки не дастся, а этот зверь, видать, тяжёлый: дырья от него в снегу глубокие. Да что же это; никак снег падает? Беда теперь: занесёт след, тогда как быть? Ходу! Ходу! Кружит, колесит по лесу звериный след, за ним – лыжный. Конца не видно. А снег гуще, гуще. Впереди просвет. Лес пошёл редкий, широкоствольный. Тут скорей ещё следы засыпает, всё хуже их видать, трудней разбирать. |