Онлайн книга «Как тебе такое, Iron Mask?»
|
– Я не интернирован, – с достоинством ответил Алекс. Ему было как-то даже почетно вести сейчас эти переговоры с лексикой времен Великой войны. – Мой загранпаспорт не аннулирован, не изъят, вот он, при мне, я не оставляю его в комнате, даже когда выхожу отлить. – …И неудивительно. – Так что я могу выехать в любой момент. Просто есть бюрократические преграды, которые заставляют меня пока задержаться в Москве. Они еще раз посмотрели в угол. – Я понимаю. Но вы же отдаете себе отчет, что это небезопасно? – Конечно. Я уже простыл, – улыбнулся Алекс. И они продолжили молча отхлебывать чай. Алекс собирался и дальше изображать из себя кого-то вроде Железной Маски и гордо молчать, но любопытство перевесило. – Почему вы захотели мне помочь? – Потому что ваш отец был великий человек. – Это вы мне говорите? – И отсюда, из этой комнаты, начнется его возрождение. – My God. Надеюсь, это не зомби-апокалипсис. Гость тяжело вздохнул, поставил кружку на тумбочку. Алекс накануне выволок ее на середину комнаты, чтобы хоть как-то изобразить в этом казарменном унынии стол и вообще что-то этикетное. А то и протокольное. Он понимал, что это не посиделки частных лиц. – Я не настаиваю. Я просто вас предупредил, что вам лучше не задерживаться в Москве и, если что, в крайнем случае мы готовы помочь вам выехать. Но я вижу, что такой проблемы нет. Поэтому, наверное, будем прощаться. – Стойте. Подождите! Почему – великий человек? Мне просто любопытно. Гость сел обратно. – Он начинал в Ленинградской епархии, с епископом Никодимом. – Господи, что?! – Алекс даже рассмеялся. – Начинал – где? – Я вижу, вы не в курсе, кто это? – Я вижу, что ничего не знаю про отца, и всю неделю что-то узнаю́. Если, конечно, мне не врут все вокруг… Ладно – КГБ, но епархия – это что-то новенькое. – Это был прогрессивный человек, который в советских условиях, в каких-то невообразимо не подходящих для этого условиях, чуть было не объединил католическую и православную церкви. – Мой отец?! – Да нет же. Никодим. Митрополит Ленинградский, глава отдела внешних связей РПЦ, в общем, церковный министр иностранных дел, если так, по-светски говорить… В шестидесятые он практически сам, по своей инициативе, наводил мосты с Ватиканом. Да, конечно, ему помогали в этом и Хрущев, и Брежнев: они хотели сблизиться с Ватиканом, и там в то время был так называемый Красный Папа… – Мой-то папа тут при чем? – И, знаете, когда дело уже близилось к беспрецедентному сближению христианских церквей, Никодим умер очень странной смертью. Очень странной. Он приехал на интронизацию нового папы – Иоанна Павла Первого, выпил в его присутствии чашку чая и тут же, на его руках, умер. Алекс машинально посмотрел в свой чай, хотя он же сам его и принес. – …А поскольку всего через пару недель точно так же умер и сам новый папа римский, то возникла версия, что и та чашка предназначалась папе, или же кто-то очень хотел сорвать этот процесс, который бы, конечно, имел колоссальное значение для возвращения России в европейское русло… – Вот ей-богу, сколько ваших выступлений и расследований смотрел, а никогда не подозревал, что вы богослов или, как бы это назвать… – Алекс ухмыльнулся. – Вы смотрели «Молодой Папа»? Очень странный сериал, без начала, без конца… Культовый в свое время. – Ну почему «в свое время»? Недавно. Да, смотрел. – Он во многом основан на образе Иоанна Павла Первого, которого называли «улыбающийся Папа», «загадочный Папа»: никто не знал, что он хочет сделать с церковью, и никто, в общем, так и не узнал… – Погодите, я что-то теряю нить, – Алекс поставил чашку. – Мой папа, римский папа, Никодим, сериал… – Я многому учился по «Молодому Папе». – В каком смысле?! – Сначала это мне посоветовали консультанты, по большей части в сфере имиджа, а потом я сам понял, что есть некоторая близость, такая, уже больше в плане смыслов… – Погодите. Я что-то начинаю понимать. Вы подшутить надо мной пришли, да? Ну да. Конечно. – А какая ваша версия – почему я захотел с вами встретиться? – Гость развалился на стуле и действительно смахивал сейчас на киногероя – возможно, самоуверенностью. – Ну не знаю. Алекс не собирался всерьез отвечать на этот вопрос, но, кажется, гость ждал ответа. Ну что же. Перед ним не хотелось ударить в грязь лицом. – Потому что я единственный из «кремлевских детей» не поддерживал отца? – Интересно. Продолжайте. – Потому что я единственный из них из всех не мажор и не гоняю на «ламборгини» по Лондону? Или Москве? – У вас, похоже, все хорошо с самомнением, это забавно. – Потому что я сидел на коленях у [Mr. P.]а? Я просто накидываю всякий бред. Беру пример с вас… Да, это правда, есть такая фотография, я как раз недавно вспомнил, уже в Москве… Мне напомнили. Может быть, она попала к вам в руки, и вы захотели прийти? – Зачем? Чтобы вы посидели и на моих коленях? – Хм. Интересная трактовка. Ну, хотите – посижу. – Забавно. Ну давайте. Все еще не очень понимая, что происходит и что происходит в реальности, Алекс поднялся и подошел к гостю вплотную. Гость смотрел на него в упор, ухмыляясь, и это было похоже на игру, кто первый сачканет – и легкая пелена бреда сразу бы слетела. Однако ничего не слетало, и Алекс боковым зрением заметил, что гость подобрал колени – подтянул ноги, – короче, сделал так, чтобы на них действительно можно было сесть. Ну а что. Алекс взял и уселся. Не уселся, конечно, а неловко, тупо присел на одно колено, побалансировав, замер, и они оба замерли, ожидая, что дальше. Поскольку Алекс пятерней оперся о бедро, больше было не обо что, то мысль его поехала – от фактуры ткани – к тому, а точно ли хороший портной, короче, обратно; Алекс встал. – Забавно, – повторил гость. Отвечать тут уже было нечего, поэтому Алекс просто стоял. – У вас, у англичан, это значит, что гостю пора уходить. Алекс не сразу даже понял, к чему это, но и когда понял, не сделал попытки вернуться на свой стул. Так что гость тоже поднялся и протянул на прощание руку. – Вы только постарайтесь незаметно пройти мимо парня на ресепшене. Он, по-моему, вас видел, и у него такое выражение лица… Он, похоже, из ваших фанатов. |