Онлайн книга «Техподдержка. Мертвая зона»
|
Леха вздохнул. У него вдруг кончились слова. Вик не нуждалась в сочувствии, не нуждалась в одобрении; ей бы наверное пригодилось немного человеческого тепла – но ведь она его отвергнет. Она играла в мертвую наемницу и заигралась, – и кто ты такой, чтобы мешать ей? Это ее способ оставаться живой, как ни парадоксально. – Кто знает… – с трудом выдавил он. Просто чтобы не молчать. – Судьба. – Скорее повезло. Знаешь, такое везение, когда другой бы сдох, а ты еще помучаешься, хе-хе… Опять стечение обстоятельств. Прихватило меня сразу, как мы приехали в Нигерию. Я пила обезболивающее, надеялась, что быстро закончим – и лягу на обследование. А было уже поздно суетиться и волноваться. Потом на одной деловой встрече у Муделе я как-то совсем расклеилась, он посмотрел – и забеспокоился. У него жена умерла от рака, неоперабельная опухоль… Вывез из города, положил в онкоцентр – и не хотел, чтобы я возвращалась. Но как я не вернусь, тут же наши в обороне, и меня врачи приговорили все равно… Знаешь, странное ощущение – вот сейчас рассказываю, – и будто не о себе. Ты сидишь такой… Как существо с другой планеты. И я себя веду с тобой как нормальная. – Ты и есть нормальная! Вик покачала головой. – Не надейся. – А на кого тогда надеяться? Ты единственный свободный человек в Абудже. Вик подняла на него глаза, задумалась, и Леха снова увидел, как теплеют черные угольки. – Умереть чтобы обрести свободу, да, в этом что-то есть. Неглупо… Но бесполезно. Ты чего так смотришь? – А ты чего так смотришь? Она фыркнула. – Перестань. Не надо притворяться. Тебе меня жалко, а это совсем лишнее. Мертвых не жалеют. – Вот же ты зануда! – вырвалось у Лехи. Вик негромко хмыкнула, улыбнулась, почти рассмеялась и вдруг погрустнела. – Это я должна сожалеть, – сказала она. – И я действительно искренне сочувствую. Не веришь? Нет, мне правда очень жаль. Но ты должен поверить на слово. Расслабься, живи и перестань суетиться. Ничего уже не исправишь. В конце концов, я была неплохим техником. То есть, понимаю, как работают всякие системы. И человеческие в том числе. Если я сейчас начну тебе объяснять, почему все бессмысленно и незачем дергаться, ты станешь упираться и возражать. Это пустой расход энергии. Можно придумать занятие получше. – Какое? – быстро спросил Леха. – Понятия не имею. Только не проси меня быть нормальной. – Ну пойдем гулять тогда, – сказал Леха и полез из кровати. – Ты в своем уме? – А что такого? Там прохладно и луна красивая. Наверное. Ноги вроде бы не подгибались. Вести себя естественно и непринужденно было труднее, чем стоять в полный рост, не шатаясь. – Я же просила, чтобы ты не просил… – Пойдем-пойдем, – бормотал Леха, копаясь в рюкзаке. Вместо пакета с чистым бельем попадалось под руку что угодно, ну, как всегда. – Вообще, – сказала Вик, – ты редкий хам. Не надо так откровенно подчеркивать, что я мертвая. – И как я это делаю? – Леди остается леди даже в гробу. Имей, зараза, уважение. Не суй голую задницу даме под нос. – А что, общие душевые в войсках уже отменили? – Мы на гражданке, парень. – Извини, – Леха натянул трусы. – Так лучше? – По-моему, – задумчиво протянула Вик, – ты пытаешься мной манипулировать. – Есть маленько, – сказал Леха. – Понимаешь, я вообразил одну картину – и она не отпускает. Как мы садимся в белый «Мерседес» и мчимся по ночной дороге. И луна во-от такая громадная светит нам. Ну красиво же! – Я ненавижу луну! – выкрикнула Вик. Леха чуть не выронил джинсы. Редкий ты придурок, Филимонов. Забыл, чем она под луной занимается? Думаешь, ей весело? Наверное, в процессе – очень даже, иначе фиг бы ее заставили. Нажуется своего порошка джу-джу – и вперед. Но потом, судя по всему, наступает похмелье и становится грустно. «А я херак его по черепу», вспомнил он. – Дурак я. Прости. Леха потерянно уселся рядом, опустив голову. А она совсем как нормальная женщина уткнулась ему лбом в плечо. – Это ты меня прости. – Да тебя-то за что… Сама же говоришь, дурацкое стечение обстоятельств. – За то, что ничем не могу помочь. – Еще как можешь. Мне нужен интернет. На крайний случай, обычный телефон. Одолжи «спутник» на полчаса. – Где я его тебе возьму? В городе с интернетом – глухо. И телефонии как таковой нет, все контакты по радио. Только у Муделе ходит боец с чемоданчиком, прикованным цепочкой к запястью. Гордый такой, будто это ядерный чемоданчик. В каком-то смысле – да, ядерный… Символ власти. – А как же Лоренцо… – пробормотал Леха. – Он стукач, ему положено. А рядовому местному жителю за спутниковый модуль руки отрубят. Когда Винер повзрывал коммуникационные вышки, Муделе сначала злился, а потом сообразил, как это здорово, если не будет связи ни у кого кроме него. – Должен же кто-то… – Нет. Никто не заинтересован. Им и так хорошо. Отрубать руки конечно обещали, но в реальности – незачем. Я тебе двадцать раз пыталась сказать, но ты не хочешь слышать: в Абудже все отлично. Кому не нравится, те давно ушли из города. Ну, кто не умер. А кто остался, доволен жизнью. Они тут до конфликта старательно играли в западную цивилизацию и были не очень счастливы. И не понимали, в чем проблема. А теперь нет проблем. Можешь назвать этот уклад племенем или общиной… Короче, здесь теперь деревня. Всем ясно, что надо делать, и совершенно не надо думать. Каждый на своем месте, знает свои обязанности, имеет свою долю. «Черные Топоры» следят, чтобы никто не чувствовал себя обиженным. А Йоба хранит Абуджу. – Почему Йоба-то?! – взмолился Леха. – Кто-нибудь мне объяснит?.. – Ну… Еще одно стечение обстоятельств. – А у вас тут хоть что-то было по плану?! Вик задумчиво прикусила губу, даже жевать перестала. – Знаешь, со дня, когда Барни убил Крукса, наверное нет. По большому счету, все пошло вкривь и вкось еще раньше, когда Круксу предложили деньги за «батарейку». В тот момент нас лишили выбора. Началась игра, кукловод стал дергать за ниточки… Ты же мне не веришь, когда я говорю это! – Объясни, что случилось – поверю. – Да ну тебя. – Как будто меня не дергали за ниточки! Хорошо дергали. Тоже в Африке, в сорок девятом году. Я смогу понять, честное слово. Она протянула руку и кончиками пальцев осторожно потрогала амулет на его шее. – Угадала, – сказал Леха и вдруг почувствовал: впервые по-настоящему гордится этим крокодильим зубом. Раньше он носил амулет и демонстрировал его, дурачась, словно незаслуженный приз или какую-нибудь медаль ветерана Куликовской битвы. А сейчас все серьезно. |