
Онлайн книга «Любовная капитуляция»
— Я перенесу тебя на кровать, — сказал Яков; голос у него дрожал от волнения. — Нет, не надо, — прошептала Мэгги. Она хотела оставаться подле Якова, ибо чувствовала, что ее ждет. В соседнем зале уже укрывали белыми скатертями тела Юфимии и Сибиллы. Служанки и фрейлины плакали, Яков слышал их рыдания, и сердце его рвалось на части. Кэтрин и Энн всего лишь пригубили вино, но и они чувствовали такую боль, словно наглотались битого стекла. Сестры, охваченные ужасом, ждали, что с ними будет дальше. Глаза Мэгги сомкнулись, лицо прояснилось и навек застыло. Яков уложил тело любимой на кровать и накрыл белой простыней. Поцеловав ее в щеку, он опустился на колени и положил голову на подушку рядом с ее; его широкие плечи затряслись, и сестры услышали, как король рыдает. Остаток дня Яков провел рядом с телом Мэгги, отказываясь от пищи и питья; никто не решался подойти к нему... Энн два дня недомогала; организм ее боролся с ядом. Вечером, когда ей рассказали о горе, в котором пребывает Яков, она поднялась с постели и на дрожащих, подгибающихся ногах по темному коридору прошла в комнату, где над телом Мэгги неусыпно бодрствовал Яков. Слезы подступили к глазам Энн при виде горя, в котором пребывал этот сильный и властный человек. Казалось, он не заметил девушку даже после того, как она опустилась на колени рядом с ним. Веки у него покраснели и распухли, лицо покрылось щетиной; казалось, что он на грани помешательства. — Милорд! — тихо обратилась Энн. — Выйдите отсюда! Оставьте меня одного... — Не могу, сир. Я пришла, чтобы подготовить Мэгги в последний путь. — Нет! — Сир, Мэгги опечалилась бы, увидев вас сейчас... Неужели вы не любили ее, и поэтому лишаете права быть погребенной, чтобы душа ее могла обрести покой? Укор проник в сердце Якова, и он перевел свой лихорадочный взгляд на Энн. Рука его выскользнула из руки Мэгги, и король поднялся. — Что вы знаете о моей любви к ней! — прорычал он. — Что вообще осталось хорошего в моей жизни после того, как рука изверга похитила ее у меня?! — Да, сир, но как быть с Мэгги? Неужели вы предоставите ее тело тлению на земле? Разве она заслужила это? Мэгги ушла от нас, но она остается в вашем сердце, милорд. Отдайте ей последнюю почесть! Голос Энн звучал тихо и проникновенно. — Не могу, — задыхаясь, сказал он. — Не могу. Как мне жить, если рядом не будет ее — ее улыбки, ее тепла, ее любви?! Не могу... — Поймите, сир, немногим суждено испытать такую любовь, что соединила вас и Мэгги, пусть даже на столь короткое время. Сохраните ее! И позвольте нам предать останки Мэгги земле! Последние слова Энн прорвались сквозь рыдания, и Яков понял, что Энн страдает вместе с ним, что есть человек, способный понять и разделить то горе, которое грозило раздавить его. Протянув девушке руку, он медленно осел на пол; Энн опустилась на колени рядом с королем. — Я виноват в том, что она лишилась жизни, — прошептал Яков. — Они хотели убить меня, но промахнулись, вот и все. Ведь обычно Мэгги завтракала наедине со мной! Потом он долго молчал и, продолжая держать Энн за руку, незаметно погрузился в спасительный сон. Задолго до рассвета Яков проснулся и поднял голову, чувствуя некоторое облегчение. — Вы сидели так всю ночь? — спросил он Энн. — Вы нуждались во мне, сир, — просто ответила девушка. — Я так ее любил... — Да, милорд. Я знаю. Яков повернулся к ней и понял, что Энн говорит правду. — И что же мне тогда остается? — Быть королем! Он глубоко вздохнул. — Да... вероятно, вы правы. У вас такое же чуткое и доброе сердце, как и у нее, леди Энн... — Я просто желаю мира вашей душе, милорд. Вы разрешите позвать девушек, чтобы мы смогли собрать Мэгги в ее последний путь? Яков долго молчал, затем медленно поцеловал холодные губы Мэгги и встал. — Хорошо... Спасибо за все, леди Энн... Вы можете обращаться ко мне в любое время. Яков повернулся и побрел из комнаты. Энн молча смотрела ему вслед, и сердце у нее сжалось: Яков мог стать добрым и великодушным королем, но полюбить вновь — никогда. Пятью днями позже Яков Стюарт, поднявшись из кресла, подошел к окну. Солнце уже садилось, и в нескольких милях отсюда, в Дамблейнском аббатстве, служили мессу по Мэгги Драммонд. Ее могила была средней: справа и слева обрели свое последнее пристанище ее сестры. В ушах короля все еще звучало пение над могилой любимой. Страна притихла, потому что Яков отдал приказ: никаких празднеств, никаких пиров — ни по случаю крестин, ни по случаю свадеб — в ближайшие три месяца. Энн благодарила судьбу за дарованную отсрочку, хотя и мучилась из-за того, что невольно пользуется следствиями трагедии. Ей хотелось дать знать обо всем Эндрю — ведь он уверен, что она вот-вот будет обвенчана. Джеффри Спэрроу, не отрываясь, смотрел на ходившего по комнате Эндрю, так изменившегося за это время. Тот был вне себя, и причиной гнева стал его собственный король. Получив в руки улику против изменников, Генрих Тюдор и его советники мудрили и колдовали над условиями будущего договора с Яковом. Дни становились все короче, и Эндрю не находил себе места: через два дня Энн будет обвенчана! — Эндрю, сядь. Что толку метаться, все равно дело от этого не ускорится. — Черт возьми, дружище, неужели ты не понимаешь? Времени не остается, времени! Для Энн время отсчитывает последние часы. Она лишилась последней надежды. Если бы только можно, было, хоть как-то повлиять на Якова или Мак-Адама, остановить свадьбу. В конце концов... Он осекся от стука в дверь. — Войдите, — крикнул Джеффри. Вошедший человек по очереди поклонился Джеффри и Эндрю. — Только что прибыл гонец из Шотландии, сэр Джеффри. Он говорит, что имеет срочное сообщение для вас. Эндрю и Джеффри обменялись взглядами. — Немедленно зови, — приказал Джеффри. Гонец оказался юношей, едва державшимся на ногах от изнеможения. — Новости? — спросил Джеффри Спэрроу. — Да, сэр. Важные известия из Шотландии. — Ну?! — Яков в трауре, три месяца он никого не принимает. Государственная жизнь в стране на ближайшее время замрет. — В трауре? — резко переспросил Эндрю. Холодок предчувствия пробежал у него по спине. — По кому траур? — По леди Мэгги Драммонд, сэр. |