Книга Наша цель, страница 27 – Джули Дейс

— В тебе говорит обида, Алекс.

— Да, обида, — соглашаюсь я, позволяя слезам покатиться по щекам, — а разве это не естественно? Разве это не обидно, когда тебя оставляют молча, без объяснений и прощаний!? Но обида не самое главное. Я разочаровалась, понимаешь? Я знала другого человека, это был мой идеал, но он вдруг испарился. Исчез. Передо мной предстал другой человек: тот, кто не способен посмотреть в глаза и сказать прощай.

— И ты сможешь спокойно смотреть на него?

— Я уже это делала на выходных.

— Ты избегала его взгляда.

— Может быть, но это не столь важно. Пройдёт время. Раны затянутся. Я смогу посмотреть на него не для того, чтобы узнать ответы на свои вопросы, я сделаю это для того, чтобы сказать спасибо за опыт.

Фрэнк поворачивается ко мне и выгибает бровь. Уголки его губ поднимаются.

— Говоришь как я когда-то.

— Я оказалась права?

— От части, да, но не полностью. Ты простишь любимому человеку всё, даже его отсутствие.

— Ты всё ещё мой друг или всё-таки начальник? — улыбаюсь я, когда Фрэнк оглядывает собственную рубашку и расправляет брюки.

— Так ты всё-таки добавила меня в список друзей?

— Ты где-то между. Я пока не определилась.

Фрэнк смеётся и качает головой.

— В таком случае, мисс Блинд, что за вид на рабочем месте? Советую переодеться и приступить к рабочим обязанностям.

С этими словами, он шагает к дверям, но от меня не ускользает улыбка на губах, когда он покидаем кабинет. Его принцип разделения рабочих и личных отношений явно рушится с каждым новым днём. Не удивлюсь, если скоро мы под ручку будем ходить на обед.

Последующее время я переодеваюсь и погружаюсь в работу. Благодаря одиночеству, возможность включить музыку для вдохновения — становится реальной, следом проходят поиски проекта, который станет моим первым. С каждым новым часом, работа начинает нравиться мне всё больше и больше. Не найдя ничего лучше, я останавливаюсь на интерьере в китайском стиле и духе, который интересовал меня ещё со школьных времён. Воспоминания вихрем проносятся в голове, и многие связаны именно с Томом: наш вечер, когда мы ужинали в китайском кафе. Я в точности помню этот день, потому что он стал практически первым свиданием с ним. Уходя от одной точки, я вновь возвращаюсь к ней. Таково моё проклятие.

Тройка счастливых лиц подглядывает на меня с фотографии, которую я прихватила с собой, и за это я салютую себе пять. Мысленно каждая из них со мной. Бекка прилетает раз в месяц, и только по одной причине — мы. Но я пропустила её прилёт по собственной глупости. Том больше не должен быть тем, кто станет между мной и друзьями. Они у нас общие. Пора поверить в слова, которые я когда-то сказала в доме Лизи и Джареда: люди расстаются каждый день, это не конец света.

Я направляю мысли в нужную сторону и по крупице, по копеечке, начинает получаться то, что я должна делать еженедельно: статья. В дверь стучат, и только через минуту я отрываюсь, смотря на силуэт, ожидающий разрешения войти. Это тоже в новинку.

— Входите.

На пороге в ту же секунду появляется Мартин, из-за чего я застываю с карандашом в руке, который давно отвлёкся от темы, рисуя платье, которое вскоре должно стать явью, а не зарисовкой.

— Обед? — с улыбкой, предлагает он, держа руки за спиной, — или ты не ешь после двух?

— Пока не нагуляла аппетит, и ты уже загладил вину.

— Хорошо, что я знал твой будущий ответ, — смеётся он, вынимая из-за спины пару ланч пакетов.

Занимая кресло напротив, пока я медленно выгибаю бровь, Мартин ставит один передо мной, и в нос ударяют ароматы того самого кофе, которое я планировала выпить утром.

— Я купил именно тот, что был у тебя.

— У тебя сверхобоняние?

— Да, особенно если это запах моего любимого вкуса.

— Ладно, ты загладил вину дважды, теперь я могу сказать о том, что утром ничего не было.

— Хорошо, только верни завтра одежду, — посмеивается он, разрывая бумажный пакетик.

— Забираю свои слова назад. Возьми мои вещи, потому что всё произошло по твоей вине.

Мартин усмехается, посмотрев на меня из-подо лба. В эту секунду телефон начинает звонить, а я, не глядя на экран, принимаю вызов, удерживая взгляд на парне напротив, который раскрывает чёрную пластмассовую упаковку, издавая трескающиеся звуки, следом перед глазами появляются невероятной аппетитной красоты пончики с глазурью.

— Передумала? — смеётся он.

— Вполне возможно, — киваю я, вспоминая, что держу телефон возле уха.

— Надеюсь, об ужине после шести.

— Не хочу тебя расстраивать, — улыбаюсь я, и переключаюсь на звонок, — алло!?

— Спасибо, что принимаешь мой звонок, но разговариваешь с кем-то другим, — хихикает Лизи.

— Прости, — откликаюсь я, растягивая губы в счастливой улыбке, — как дела?

— Ничего не меняется. Как первый рабочий день?

— Если не учитывать утро, то всё чудесно.

В эту секунду Мартин забирает рамку с фотографией и начинает с интересом рассматривать её, искоса поглядывая на меня. Пухлые губы парня трогаются в улыбке, а после, он тихо начинает смеяться.

— Познакомишь с подругами? — шепчет он, на что я закатываю глаза.

— Ты ведь понимаешь, что мы можем обедать вместе? — продолжает Лизи.

— Да, если наш обед будет составлять два часа или больше. Ты забыла, где ты и где я?

— Всего лишь разные стороны Нью-Йорка, — хихикает она.

— Да, можешь позвать Джареда, он приедет с третьей стороны.

— Он и так приезжает, — довольно провозглашает Лизи, из-за чего я вскидываю брови.

— Господи, что будет, если вас разлучить на сутки в одном городе?

— Ничего.

— Да, ничего, вы всего лишь пророете новую ветку метро для себя.

— Возможно, — хихикает подруга.

— Как Мэди и Мэйс?

— Отлично, драконят Джареда.

— Это моя месть, — улыбаюсь я.

— За что?

— Не буду говорить, я не одна, но мы обе знаем, — смеюсь я, — и не закатывай глаза. Я всё ещё мирюсь с вашими отношениями.

— Мне почти двадцать четыре. Мы в отношениях пять лет и у нас двое детей.

— Да, ещё ты замужем за Картером, я смирюсь с этим только в следующей жизни, но даже в этом сомневаюсь. Дай мне время привыкнуть.

Лизи хихикает, Мартин держит в руках рамку, но смотрит на меня, в ответ я смотрю на него. Кто первый моргнёт, тот и выиграл. В негласную игру — играю только я, но это меня совсем не останавливает. И он проигрывает, потому что отводит серые глаза к окну.