Онлайн книга «По велению Чингисхана»
|
– Если вдуматься, так это – глупость… Если нет никакой пользы, тогда зачем завоевывать? – хан был даже разочарован, только головой покачал. – Ради одной веры, да и то насильственной? – В тамошних краях все идет по старинке, – Махмуд, наконец, успокоился несколько, положил ногу на ногу, обхватил колено руками. – Основным побуждением к войне считают людскую корысть и жадность, ненасытность и… безнаказанность, пожалуй. Только тогда, дескать, вояки становятся настолько бесстрашными, что ни своей, ни чужой жизни не жалеют, становятся неукротимыми… – Н-да… Отвратительно… И неумно. – Хан процедил эти слова сквозь зубы, и не понять, чего в них было больше, презрения или сожаления. – Про такое обыкновение в войнах я знаю, конечно, часто слышу о том, но после твоего рассказа открывается такое неприглядное зрелище… Как не могут понять правители настолько богатой страны, где так вроде бы развиты науки и всякое искусство, всю ненадежность, недолговечность Ила, если основывать его только на людской жадности, на поощрении низменных людских страстей, а не на их обуздании?.. Купец Махмуд пожал плечами: – Жадность, всякая корысть, увы, неотделима от других страстей человека, всё это родится вместе с ним. Они прекрасно это понимают и умело используют, превращают пороки в страшную силу, опору своего властвования. А надолго или нет – над этим не думают, не умеют и не хотят думать… – Но ведь для любой веры – это грех. Сарацинские правители вроде бы все сплошь очень набожные люди, так почему ж они не боятся так грешить и принуждать своих подданных совершать грех? Почему муллы не сопротивляются этому? – Так ведь война… А на войне, мол, совсем другое дело, она всё спишет… Люди погибают без счету, целые мэгэны истребляются, разрушается все, что попадается на пути – как тут помнить о грехе, чего бояться?.. – Махмуд махнул рукой обреченно, без надежды что-то понять и исправить. – К тому же любая вера как будто готова поддержать всё то, что выгодно для нее, для ее жрецов… Пусть Аллах не прогневается на меня, но это ж все видят… Я говорю про мулл, попов и лам. Они часто готовы поддержать и оправдать любые злодеяния очередных своих правителей. И я уверен, что Аллах тут ни при чем. Но ведь сколько преступлений и гнусностей совершается от его имени… Может, грешен я тем, что такие мысли приходят ко мне, но… – Не надо, Махмуд, вера – это выше нашего ума, наших возможностей и желаний. Лучше не будем касаться того, чего не знаем. Будем надеяться, что Небо воздаст всем по грехам и заслугам. Таков срединный мир, таким он и после нас останется… * * * Они прибыли к Джэбэ как раз тогда, когда он, выстроив три мэгэна, проверял их готовность к дальнему походу, осматривал на выбор вооружение нукеров, их снаряжение, личные запасы сухого мяса, хурута. Услышав, что прибыл сам хан, Джэбэ вскочил на первого попавшегося коня, помчался навстречу и опустился перед повелителем на колено: – Приветствую тебя! Мы готовимся к походу. – Ну, и как? – Все идет как надо, – ответил Джэбэ сдержанно. – Но есть вопрос… – Чего-то не хватает? – Если б еще двадцать, а лучше – тридцать арб найти. Груз некуда уложить. – Дадим, сколько понадобится, – сразу же ответил из-за спины хана Джэлмэ – Пора бы знать, не ханское дело, арбами распоряжаться. – К ним надо столько же верблюдов… – добавил Джэбэ, будто не слушая Джэлмэ. – Здесь верблюдов нет. А пригнать из глубин южных степей – это слишком долго будет. Надо было заранее распорядиться, предупредить, – недовольно сказал стоявший в свите хана старый тюсюмэл, ведающий тягловой силой. – А то им сейчас приспичило – и тут же подавай… – В этом нет моей вины. Только дней десять прошло, как приехал, руководство в свои руки взял, – рассердился на старого тюсюмэла Джэбэ. – Я не шаман, чтоб заранее всё предвидеть. Это вы должны на всякий случай запасы иметь. У вас что ни проси, ничего нет. Хан молча направился в сторону нукеров, выстроившихся поодаль. Увидев его, нукеры, стоявшие вольно и переговариваясь, сразу же выровнялись в стройные и плотные ряды. – Ну что, молодцы, как дела? – Всё хорошо! – Готовы ли вы для дальнего похода? – Готовы! – Какого роду-племени? – спросил хан у безусого юнца. – Я мэркит… – Хм… И сколько у вас родов всего? – Хан повернулся к Джэбэ. – Считали? – Много всяких. Кэрэиты, киргизы, кипчаки, уйгуры, найманы. И еще икирэс, хоро, хангаласцы и урангхаи. Есть и аргыны, хани, кидани. – А сартелов нет среди вас? – Всего один арбан. – Мало, – сказал хан, обращаясь к Джэлмэ. – Ты постарайся собрать сартелов, сколько можешь. Пригодятся. – Хорошо. Ты сказал… – Встречался с купцами, прибывшими с запада? – Встречаюсь. Каждый день беседую. – И что придумали-надумали? – У кара-китаев самые сильные в этих окрестностях войска. Но в последнее время, как постарел гур хан Дюлюкю, боеспособность и уровень организации их заметно понизились. – А по каким признакам определили это? – Во-первых, среди местных тойонов зреет недовольство тем, что зятем гур хана и сегуном стал пришлый вождь найманов Кучулук, – ответил Джэлмэ спокойно. – Такая сплоченная, организованная, пока был еще способен править ею гур хан, страна в последние годы начинает трещать по всем швам, везде начинаются недовольства и ропот. А то и открытая вражда, раздоры – между родами, из-за веры, обычаев… – Как такое могло случиться? Ведь еще совсем недавно не было столь же сплоченного, дружного народа, как кара-китаи? – Соргон-Сура был настолько поражен этим, что лишь головой покачал. – Не думал, что подобное услышу… И как быстро меняется мир! – Да, стоит этому только начаться, толчок получить… – сказал хан задумчиво. – Не приходится уповать на видимую устойчивость. И никакие подпорки не помогают порой… – Так и есть, – старик согласно закивал головой. – Ну, а раскол в стане врага нам только на пользу. – Со временем видно станет, насколько правдива эта новость, – не стал скрывать сомнений хан. – Постарайтесь трезво смотреть на вещи. Не пытайтесь представлять всё так, как этого нам хочется, и опираться на непродуманные выводы. Может статься, что как только нависнет над ними общая угроза со стороны внешнего врага, так все эти мелкие и вздорные междоусобицы тут же забудутся, затянутся, как неглубокие ранки. Некоторые народы умеют сплачиваться в таких случаях еще теснее, чем прежде… Заложив руки за спину, хан зашагал вдоль строя. И с удовольствием смотрел на молодые открытые лица, в ясные глаза, в которых отражалась какая-то по-особенному чистая и здоровая душа, готовая на подвиги ради общего дела. – Хороши! – сказал он догнавшему его Джэбэ. |