Книга Скажи мне все, страница 84 – Камбрия Брокманн

Она права.

– Я все равно не понимаю, почему ты должна оставаться с Джоном, – говорю я.

Руби молчит. Ноздри ее раздуваются, щеки заливаются краской.

– Мой отец уволен.

– О… – произношу я, не зная, что сказать дальше.

Она некоторое время думает, затем говорит:

– Я застала его… с одной из его студенток, когда мне было десять лет. Вошла в его кабинет и видела все. И он знал, что я его видела, но ничего не сказал. Много месяцев я не могла даже смотреть на него. Когда я была в средней школе, отец получил предупреждение от администрации колледжа. Он не сказал почему, но я слышала, как все в лагере шепчутся об этом. Наш городок такой маленький, там невозможно сбежать от сплетен. Я слышала, что его снова застали с поличным – на этот раз другой преподаватель.

– Руби, прости, – выговариваю я. Не могу представить, что делала бы, будь я на ее месте. Представляю в этой роли моего отца, и меня начинает подташнивать.

Руби продолжает:

– Похоже, предупреждение вообще не подействовало. На этот раз он закрутил роман с одной из своих студенток. Такой идиотизм! И на сей раз его уволили. А без его жалованья я не могу позволить себе учебу. Я имею в виду, у меня есть кое-какие деньги, но этого недостаточно.

– А как же стипендия?

– Она лишь частично покрывает стоимость обучения. И ты же знаешь, какие здесь порядки. Я не могла бы ходить обедать со всеми вами, покупать напитки в баре, кататься на лыжах. Даже учебники для моих курсов сто́ят по пятьдесят долларов каждый. Так что Джон предложил платить за все это.

Я перестаю расхаживать, упираю руки в бока и фокусирую взгляд на груде грязной одежды. Это так в духе Джона… Влететь, выступить спасителем, чтобы ощутить довольство собой – как бы в компенсацию за свои поганые привычки. Он хотел, чтобы его любили и считали героем.

– Если тебе нужны деньги, почему ты не обратилась ко мне? Я помогла бы тебе… я все еще могу помочь тебе.

– Потому что он – мой парень. Такие вещи можно рассказать своему парню. И когда он предложил заплатить, сначала я сказала «нет». Я все лето вкалывала, работала официанткой на Виньярде. Но этого оказалось недостаточно. У меня не было другого выбора.

Значит, Руби – собственность Джона. Он делает с ней все, что хочет, и знает, что она не предпримет ничего по этому поводу.

– Я возмещу ему все, что ты должна, и тогда ты будешь свободна, – говорю я. Быстро подсчитываю, сколько денег на моем накопительном счете, открытом родителями для меня. Раньше я даже не запрашивала доступ к нему, но это экстренный случай.

Она качает головой.

– Руби, это будет тянуться бесконечно, пока ты сама не закончишь это.

Она смотрит в окно. Ее взгляд – тень того, каким он был когда-то, вся радость в нем угасла. Я вспоминаю, как смотрела на меня моя мать в больнице. Такой же беспомощный, потерянный взгляд.

– Спасибо, но нет. Я собираюсь остаться с ним. Просто перестань, пожалуйста. Клянусь, со мной всё в порядке. Вероятно, в ближайший час он вернется сюда и извинится. Он всегда так делает. И я собираюсь когда-нибудь выйти за него замуж. Я люблю его. Я знаю, что это звучит безумно. Но он заботится обо мне, он пытается извиниться. Когда он не ведет себя так… ужасно, он совершенно другой. Любовь всей моей жизни.

– Выйти за него замуж? – переспрашиваю. Это единственное, что я расслышала.

Руби смотрит на меня. Кожа у нее бледная, скулы туго обтянуты, веснушки выцвели по зимнему времени.

– Ты до сих пор не поняла, да? Я хочу этой жизни. Я хочу быть богатой, как ты. Тебе не приходится беспокоиться ни о чем. А я вряд ли смогу заработать кучу денег, трудясь в каком-нибудь музее или галерее. Если Джон – мой билет в эту жизнь, я приму его. Пожалуйста, не говори ничего. Ладно? Ты должна пообещать мне. Это важно для меня.

– Это безумие, – говорю я. Ничего не могу с собой поделать. – Руби, он сумасшедший. Он когда-нибудь убьет тебя.

– Не убьет.

Руби смотрит на свой живот, прикрытый свитером.

Я сажусь рядом с ней на кровать. Может быть, если я прикоснусь к ней, она увидит правду, послушает меня.

Я пытаюсь говорить мягко, но фраза получается резкой и скомканной.

– У тебя может быть внутреннее кровотечение.

Она не говорит ничего.

– Я хотела бы, чтобы ты была сильнее, – добавляю я.

Руби смотрит на меня, и в глазах ее горит огонь, которого я не видела в них прежде.

– А я сильная – вот так, на свой лад. То, что ты считаешь силой иное, не означает, что я не могу быть сильной по-своему. Я делаю это для себя, и пусть все так и остается. Я в порядке, понимаешь?

Я все еще считаю, что Руби ошибается. Она не хочет признать, что Джон ей не подходит. Она полностью отрицает то, кем является. А потом я задаю вопрос, на который она, как я знаю, не захочет отвечать.

– А что насчет Макса?

– Не знаю, – говорит Руби.

– Что случилось между вами двоими?

– В прошлом году он поцеловал меня. Мы возвращались из библиотеки вечером; это был один из тех ранних весенних дней, когда все просто по-дурацки счастливы, постоянно, потому что наконец-то стало тепло. Понимаешь?

Я не понимаю. Я ненавижу жару.

– Так вот, – продолжает Руби, – тогда это и случилось. Это было приятно. После этого я не могла перестать думать о нем. Он сказал, что будет ждать меня столько времени, сколько понадобится. Это мерзко, знаю…

Она смотрит в пол, избегая поднимать на меня взгляд.

– А потом случилась вся эта фигня с моим отцом, и я решила, что будет лучше, если мы с Максом перестанем общаться. Так и вышло.

«Ты имеешь в виду – Джон решил, что будет лучше, если вы перестанете общаться». Я вздыхаю и решаю – пусть будет так, как есть.

– Мне нужно еще кое-что спросить у тебя, – говорю.

– Конечно, а что именно?

– Ты выбрала меня своей подругой потому, что не видела во мне конкурентку?

Вид у Руби озадаченный.

– О чем ты вообще?

– Я говорила с Амандой. Я знаю, что случилось, когда вы с ней были в лагере – ту историю с Джиги.

– Так ты знаешь?.. Я не удивлена, что Аманда рассказала тебе. Она любила помучить меня, угрожая, что расскажет об этом… Ну да, это правда. Я до сих пор в ужасе от этого. Это то, чего я ужасно стыжусь, и жалею, что не могу отыскать ее и извиниться, но я слишком труслива.

Я смотрю в пол. Руби втягивает воздух, что-то соображая.

– Но какое отношение это имеет к нашей с тобой дружбе?

– Аманда намекнула, что… ну, что ты хочешь быть лучшей, и ты ведь действительно призналась, что хочешь быть богатой и популярной.