Книга Убийство в поместье, страница 28 – Фиона Грейс

Она была поражена жизненным опытом Тома. Особенно учитывая, что она сама редко выезжала за пределы Штатов, и что это в основном были командировки, во время которых ей приходилось бежать прямо из аэропорта в аукционный зал или на выставку, или на конференцию, не имея возможности прочувствовать культуру.

– Точно. На десерт у нас будет куинь-аман, который происходит из Бретани.

Он произнес имя французского региона с идеальным акцентом, что заставило Лейси впасть в экстаз.

– Никогда об этом не слышала, – сказала она. – Я имею в виду о кунь-амане, не о Бретани. О ней я слышала.

Тем не менее Лейси не ощущала привычной робости, как обычно при разговоре с людьми, более эрудированными, чем она. Ежегодные корпоративы, на которые таскал ее Дэвид, всегда были для нее пыткой; разговоры были выше ее понимания, босс Дэвида вбил ей в голову, что она – «ассистент драпировщицы», и кто-то обязательно спрашивал у нее, не было ли ее платье от какого-то дизайнера, о котором она никогда не слышала, заставляя ее признаться, что платье она на самом деле купила в обыкновенном магазине. Разговор с Томом был глотком свежего воздуха. Даже если у него было больше опыта и он знал больше об этом мире, чем она, он не хвастался этим. Он не разговаривал надменно. В нем не было и следа хвастовства. Это позволило Лейси расслабиться и быть собой, что так редко получалось.

– Куинь-аман – это, по сути, тот же круассан, – ответил Том с улыбкой. – Единственным отличием является то, что его заворачивают, как небольшой квадратик из оригами, и медленно выпекают, чтобы каждый слой идеально взошел.

Страсть к кулинарному искусству так и горела в его глазах, заставляя Лейси улыбаться.

– Не могу дождаться, – ответила она, чувствуя себя, словно в сказке.

Том даже принес все свои специи, и Лейси наблюдала за тем, как он добавляет кардамон, гвоздику и чили в сковороду. Он делал все с теми же театральными жестами, как когда украшал пирожные или готовил традиционный чай с хлебом, сливками и вареньем, и сконы. Ей нравилось наблюдать за ним. Когда готовила она, – что случалось крайне редко, – она пыталась сделать все как можно быстрее. Но Том заботился о каждом этапе процесса: от нарезания рыбы до того, как он мягко накрывал блюдо тестом.

– Ох, вино, должно быть, уже остыло, – сказала она, вскочив и достав его из холодильника.

Она налила им по бокалу.

– Будем, – сказал Том, поднимая бокал.

Она стукнула своим бокалом о его, вспомнив, как он пошутил с кусочками скона в их первую встречу. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

– Так чем ты занималась в свой выходной? – спросил Том, ставя бокал на стойку и возвращаясь к делу. – Чем-нибудь интересным? Или тебе просто нужно было уединиться подальше от местных сплетников?

Лейси замешкалась. Она не была уверена, стоит ли посвящать Тома в то, чем она на самом деле занималась. Она точно будет выглядеть странной. Но потом она вспомнила, что Тома, казалось, очень заинтересовала тайна погибших хозяев Честера. Быть может, и это дело его заинтересует.

Она решила рискнуть и рассказать ему.

– Я разговаривала с Клариссой. Дочерью Айрис.

Том вдруг замер с ножом над доской и обернулся на нее через плечо.

– Правда?

Лейси не удалось расшифровать, что значили его выражение лица и удивленный тон. Либо он решил, что она – полная маразматичка, либо ему действительно было интересно, что она узнала.

Она осторожно продолжила, предположив, что первый вариант более правдоподобен, чем второй.

– Суперинтендант Тернер случайно обмолвился, что она в полицейском участке, поэтому я отправилась туда, чтобы поговорить с ней. Я надеюсь разузнать какую-нибудь информацию, которая поможет мне очистить мое имя.

– Ты играешься в детектива-любителя?

Том положил нож и взял бокал с вином, облокотившись спиной о стойку. По его непринужденной позе она поняла, что он на самом деле заинтересован, и почувствовала себе увереннее.

– Да. Я не буду стоять в сторонке, пока моя репутация рушится.

– Правильно! – воскликнул Том. – Расскажи мне все. Что ты узнала?

Он улыбнулся ей ободряющей улыбкой. Наконец почувствовав, что он ее не осуждает, Лейси решила открыть ему всю правду.

– Я узнала, что Айрис завещала поместье своему камердинеру, а не детям.

– Ах да, я однажды что-то такое читал. Она всегда говорила, что ее обязанность как матери заключается в том, чтобы обеспечить своих детей всем, что им необходимо, чтобы достичь успеха в этом мире, а не дать им все готовенькое, – он пожал плечами. – Довольно щедро для женщины, которая сама пришла на все готовенькое.

– Я думаю, что знаю, в чем причина, – объяснила Лейси. – Айрис не была рада, что унаследовала поместье. Ее дочь сказала, что она первой воспользовалась изменением в законе о наследовании по мужской линии, и это привело к расколу в ее семье между ней, ее сестрой и племянником, который был бы следующим в очереди, если бы закон не изменили. Я могу лишь предположить, что она хотела уберечь своих детей от подобного расклада.

– Дельное замечание, – сказал Том. – Я не подумал об этом. Но оставить поместье камердинеру? Это точно приведет к вражде.

– Когда я говорила с ним, он сказал, что она относилась к нему, как к члену семьи. Это было странно.

– Ты и с ним говорила? – воскликнул Том.

Лейси поняла, что Том был не просто заинтересован, он был увлечен. И в его тоне, казалось, присутствовала нотка восхищения.

– Да, – сказала она, впервые зардевшись от гордости, а не от смущения.

Том вдруг вспомнил о своей кулебяке, стоявшей на стойке, и развернулся.

– Я действительно поражен твоей храбростью, Лейси, – сказал он, перенося блюдо в чугунную печь. Затем он взял свой бокал и сел на табурет за разделочный стол напротив нее. – Думаешь, ее убили из-за денег?

Он посмотрел ей в глаза с глубокой вдумчивостью и интересом.

Лейси не привыкла, чтобы кто-то так внимательно ее слушал. Уж Дэвид точно не баловал ее таким вниманием, по крайней мере, через несколько месяцев после свадьбы, когда волшебство померкло. С Наоми она не могла договорить предложение, чтобы та ее не перебила, а у мамы случались эмоциональные срывы, если обсуждалось что-то серьезнее погоды. Ну и, конечно же, была Саския, которая обычно целый день выкрикивала распоряжения, тщательно избегая зрительного контакта. За годы общения с ними она неосознанно привыкла считать, что ее слова не имели веса, и поэтому сейчас, когда кто-то смотрел ей прямо в душу, – кто-то без преувеличения роскошный – она испытывала бурю новых эмоций.

Она постукивала пальцами по стойке.

– Я имею в виду, что это было бы наиболее простым объяснением. Но камердинер казался поистине убитым горем. Нужно быть действительно хорошим актером, чтобы подделать такую скорбь.