Книга Темная сторона Кая, страница 42 – Эстель Маскейм

– О… – Это все, на что меня хватает. Боже, должно быть, все было очень серьезно. Да, любил, но больше не любит. В это я теперь верю. Сажусь на барный табурет, морщу лоб и бормочу про себя: – Значит, это не потому, что ты любишь свою бывшую.

– Что? – спрашивает Кай.

– Тогда ясно, что я тебе не нравлюсь.

– Несси, в чем дело? – Он подходит ближе, останавливается в шаге от меня и, нахмурившись, спрашивает: – О чем ты говоришь?

– Вчера вечером! – в отчаянии говорю я и закрываю лицо руками. Не могу смотреть на него, на парня, который нравится мне, но которому не нравлюсь я. Это так неловко. – Ты не захотел меня поцеловать.

Мы были вместе весь день, однако ж никто из нас до этого момента о том поцелуе не вспомнил. И он, и я ходили вокруг да около, и подвал не самое подходящее место для разговора на такую тему, но носить это в себе я больше не могу. Мне нужно знать, почему я не нравлюсь Каю.

У нас все сошлось с самого начала. Мы отлично поладили и всю неделю смеялись, веселились, шутили, и скорее всего я неверно истолковала какие-то сигналы. Возможно, такой бывает дружба.

Кай смеется. Смеется громко, от души, потом, спохватившись, пытается сдержаться, но получается не очень.

– Хотел, поверь мне, пожалуйста. Хотел и хочу. – Он тянется к моим рукам, смотрит на меня и улыбается. У него такая потрясающая улыбка. Всегда. – Просто все получилось так неожиданно. После Сьерры я вообще ни на кого не смотрел. Ты застала меня врасплох, вот и все.

Я всматриваюсь в его глаза, ищу там подтверждение словам и так хочу поверить. Кай все еще держит меня за руки, и в какой-то момент между нами проходит электрический разряд.

– Что?

– Дело в том, – бормочет он, – что я хочу поцеловать тебя с той секунды, когда увидел, как ты едешь по улице на моем велосипеде.

Сердце подпрыгивает в груди.

– Почему?

Он улыбается еще шире, еще заразительнее.

– Потому что мне интересна любая девушка, которая катается со мной ночью на велосипеде.

Едва успев произнести эти слова, Кай целует меня так крепко, так глубоко, с такой страстью и желанием, что вчерашний поцелуй не идет с этим ни в какое сравнение. Его пальцы скользят по моим замерзшим щекам. В первые секунды я ошеломлена и растеряна, но потом, опомнившись и вырвавшись из какого-то окоченения, целую его в ответ, и наши губы моментально находят единый ритм. Наслаждаясь блаженством, я уступаю инициативу ему, съезжаю с барного стула и обнимаю Кая за шею. Нас ведет то в одну сторону, то в другую, кровь разносит адреналин, и в ушах громыханье сердца. Оказывается, Кай умеет целоваться.

Его губы прокладывают дорожку вниз по моей шее, и у меня слабеют колени. Чтобы не упасть, я обхватываю Кая за шею уже обеими руками, пытаюсь сдержать поднимающийся из горла стон и снова ищу его губы. Мы падаем на стену, но теперь уже Кай поддерживает меня. Нам мало всего…

Жуткое громыханье отрывает нас друг от друга, и мы застываем, в ужасе глядя на разлетевшиеся по полу кубки, дощечки и блюдца, сбитые нами с полок.

– Вот дерьмо, – выдыхает Кай.

Мы поворачиваемся к лестнице и прислушиваемся. Стоим, замерев, как две статуи, все еще держась за руки. Несколько долгих секунд мы только вслушиваемся в тишину, а потом прямо над нами раздаются шаги.

Мы тут же отступаем друг от друга. Бежать к окну, пытаться выбраться времени нет. Кай прыгает за барную стойку, я ныряю за диван и падаю на пол. Нас никто не видит, но мы видим друг друга. Шаги приближаются, и мы с Каем переглядываемся. Дверь в подвал открывается, и я замираю. Только теперь до меня доходит, что мы забыли выключить свет.

– Кто здесь? – доносится с лестницы глубокий зычный голос. Голос принадлежит не Харрисону, а значит, это его отец. Из своего укрытия за баром Кай смотрит на меня большими глазами. К такому варианту мы не готовились. Мы даже не думали, что нас могут поймать, потому что ожидали только приключений. Теперь я понимаю, насколько мы были глупы и неосторожны, и холодею от страха.

– КТО ЗДЕСЬ? – уже с ноткой угрозы грохочет тот же голос. Скрипят ступеньки лестницы – Бойд-старший спускается в подвал. – Выходите. Я вооружен!

Дело дрянь.

Черт бы побрал Огайо с его мягкими законами об оружии. Кай бледнеет, и я понимаю, что отец Харрисона по-разному отреагирует на появление меня и высокого, мускулистого парня. За кого он примет Кая? Конечно, за грабителя. А вот испуганную девчонку сочтет вполне безобидной.

Вот почему я медленно поднимаюсь из-за дивана, стараясь не делать резких движений и держа руки над головой.

Отец Харрисона стоит у основания лестницы, без рубашки, но в тренировочных брюках. В руке у него направленный на меня револьвер, который он, увидев, что перед ним девушка-подросток, сразу же опускает.

– Я… я подруга Харрисона, – выдавливаю я и, едва передвигая ноги, выхожу из-за дивана. Ситуация изменилась, и все происходящее уже никак не похоже на игру.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Бойд-старший, оглядывая меня с видимым раздражением. Он проводит ладонью по редеющим блондинистым волосам и неодобрительно качает головой. – Господи. Харрисон, ты тоже здесь?

Какая ирония. Отец Харрисона подозревает меня в том, что милуюсь с его сыном в подвале. В другой раз оно так бы и могло быть, но не в этот. Если бы меня не сковал страх, я бы, наверно, рассмеялась, а так лишь хриплю, выдавливая слова, словно кусочки наждачной бумаги:

– Харрисона здесь нет.

Краем глаза замечаю, как из-за бара поднимается Кай. Поднимается медленно, держа на виду руки, но отец Харрисона все равно направляет оружие на второго чужака.

– Эй, эй! – Кай выпрямляется, но с места не двигается. – Мы пришли повидаться с Харрисоном.

Я бросаю взгляд на него, он – на меня, и мы понимаем друг друга, не обменявшись ни словом: лучший выход из ситуации – сохранять самообладание и врать. Знаю, что добежать до открытого окна я в любом случае не успею, даже если наберусь смелости попытаться. Так что мы оба остаемся на месте.

– Вы кто такие? – спрашивает Бойд-старший, переводя взгляд с Кая на меня и обратно.

– Ванесса и Кай, – лопочу я, вдруг замечая – в самое неподходящее для этого время, – как хорошо сочетаются наши имена. – Извините, мистер Бойд. Мы не хотели вас беспокоить. Пожалуйста, позовите Харрисона. Мы его друзья.

Замысел прост: мистер Бойд поднимается наверх, чтобы привести сына, а мы с Каем тем временем вылезаем через окно, бежим к нашим велосипедам и жмем на педали.

Но Бойд-старший на уловку не ведется и остается на месте. Кладет на полку револьвер, поворачивается к лестнице и кричит:

– Харрисон! Спустись!

Следующая минута проходит в напряженной тишине. Мы с Каем стоим, словно статуи, не шевелясь и даже не мигая под пристальным взглядом мистера Бойда. Он злится – то ли на нас, понимая, что мы лжем, то ли на сына, приятели которого забрались ночью в его подвал. Время уже за полночь.