Книга Скандал у озера, страница 85 – Мари-Бернадетт Дюпюи

Словно для того чтобы проверить правдивость слов своей покойной любовницы, доктор Мюррей стал изучать лицо Жасент, которая не сводила с него пристального взгляда своих глубоких бирюзовых глаз. От него не ускользнули ни ее учащенное дыхание, ни напряженное выражение лица.

– Вам нехорошо? – спросил он.

– Все в порядке, всего лишь эмоции.

Все трое шли бок о бок; складывалось впечатление, будто трое друзей вышли на прогулку. Но если бы к ним приблизился внимательный наблюдатель, то наверняка заметил бы душевные мучения, терзающие каждого из них с одинаковой силой.

Они давно оставили позади дом священника и участки с зажиточными домами. Теперь они шли мимо кленовой рощи с молодой ярко-зеленой листвой. Лорик остановился первым. Его примеру последовала Жасент.

– Здесь нет свидетелей! – воскликнула она. – Нет смысла идти дальше, доктор. Вам прекрасно известно, зачем мы пришли.

– Снова Эмма, ваша сестра, – ответил Мюррей. – Господи, на что же вы надеетесь? В прошлый раз я вам все рассказал, больше я ничего не знаю.

Доктор прикурил сигарету. Его жесты выдавали неподобающее ситуации волнение. Лорик, обладающий хорошей интуицией, сразу понял, что как раз о главном доктор умолчал.

– Не смейтесь над нами! – воскликнул он. – Заслуживающие доверия люди рассказали нам другую версию ваших с Эммой отношений. Вы сильно ее любили и были ее любовником. К тому же она почему-то «болела» именно в то время, когда ваша дражайшая супруга отлучалась: об этом свидетельствуют выписанные вами справки. Что касается вас, то вы на какое-то время закрывали свой кабинет и куда-то исчезали. Это правда?

Несмотря на матовый цвет кожи Теодора Мюррея, видно было, как он побледнел. Он бросил сигарету на землю и раздавил ее каблуком.

– Черт возьми! Кто осмелился рассказать обо мне подобную мерзость? Это все сплетни, клевета! – пытался защищаться он из последних сил.

– Записи моей сестры в дневнике достаточно ясны. В них она сообщает о своем новом возлюбленном, некоем М., и я уверена, что это вы, – отрезала Жасент. – Я и моя семья – мы хотели бы узнать правду, понять, что произошло с Эммой. Есть еще одно обстоятельство, более серьезное: один человек из Сен-Прима видел, как какой-то мужчина увозил ее на машине в тот самый вечер, когда Эмма умерла.

Доктор принялся отчаянно жестикулировать.

– Еще лучше! И, конечно же, это был я! По-моему, я здесь не единственный мужчина с автомобилем! Послушайте, молодые люди, я сочувствую вашему горю, но оно лишает вас разума!

– Прекрасно. Если вам не в чем себя упрекнуть, зачем отводить нас на безопасное расстояние от вашего дома? – спросил Лорик холодным тоном.

– Моя супруга на седьмом месяце беременности, у меня маленький сын. Я не хотел, чтобы вы закатили скандал в моем доме. И правильно сделал, раз уж вы осмеливаетесь говорить обо мне подобные глупости.

– Доктор Мюррей, – воскликнула Жасент, – если у вас с Эммой была связь, вам стоит в этом признаться! Наша сестра тоже была беременна, и я думаю, что вам это было известно, но, несмотря ни на что, вы порвали с ней, доведя ее этим до полного отчаяния. Вы настаиваете на обратном, но в последний раз, когда я видела Эмму, она прямо сказала мне, что отец ребенка не может на ней жениться и что ей необходимо найти какой-нибудь выход.

Теодор принялся бесцельно прохаживаться перед Лориком и Жасент; взгляд его был затуманен, губы сжаты. Он изображал из себя охваченного гневом, негодующего мужчину, но его мимика и прерывистые движения выглядели слишком театрально. У Лорика было впечатление, что перед ними – загнанный зверь, у которого нет возможности убежать.

«Кто мог рассказать? – лихорадочно спрашивал себя доктор, прикуривая вторую сигарету. – И самое главное: кто мог видеть меня в Сен-Приме? Эти двое не стали бы приезжать без доказательств. Возможно, они всего лишь пытаются разведать обстановку; они хотят вывести меня из себя. Мне нужно избавиться от них, чтобы защитить Фелицию, своего сына и свою репутацию».

Вот уже ровно неделю доктора Мюррея мучила тревога. Прочитав в газете Le Colon статью о гибели в результате несчастного случая юной преподавательницы родом из Сен-Прима, он решил, что его неприятности закончились. Благодаря нечеловеческому усилию воли ему удалось взять себя в руки и принять спокойный вид.

– Вам попался под руку только я, – заявил он, стараясь изобразить на лице сострадательную улыбку. – Но поразмыслите немного, вы, мадемуазель, и вы, молодой человек. У меня почитаемая должность, я хороший супруг и хороший отец. Зачем же мне вести себя столь безумно, чтобы ставить тем самым под удар все, что мне дорого? Я хотел бы покончить с вашими измышлениями. Я не первая жертва пересудов. Эмма Клутье была одной из моих пациенток, однако я не несу ответственности за ее поступки. А потому с этой минуты я попросил бы вас оставить меня в покое.

Он кивком головы попрощался с ними и уже хотел было уйти. Но Лорик поймал его за локоть жесткой хваткой.

– Одну минутку, доктор! Вы разве не слышите? Нам достоверно известно, что вы спали с моей сестрой, да, с Эммой! Черт возьми, мне надоело ваше вранье!

Выйдя из себя, Лорик схватил доктора за ворот куртки и с силой встряхнул.

– «М» – это Мюррей! – кричал он. – Я тоже читал Эммин дневник! Она пишет про какого-то типа, который, будучи женатым, встречался и приятно проводил с ней время! И я знаю: этот тип – вы! Более того, это видно по вашей виноватой физиономии, по вашему бегающему взгляду! Смотрите-ка, доктор, да с вас пот градом! Ты это видишь, Жасент? Он от страха вспотел!

Остолбеневшая Жасент едва заметно кивнула. Жестокость Лорика, напомнившая ей приступы ярости отца, повергала ее в обморочное состояние.

– Перестаньте играть с нами в игры, – надрывался Лорик. – Скажите правду, имейте хоть немного мужества. Как бы там ни было, у нас есть доказательства.

Доктор попытался оттолкнуть его от себя.

– Отпустите меня! – заикающимся голосом лепетал он.

Лорик Клутье впился в доктора своими серо-зелеными колкими глазами: они горели беспощадной решительностью. Теодору на миг показалось, что он прочитал в них свой смертный приговор.

– Хорошо, да, я спал с Эммой! – завопил он. – Мы любили друг друга… Ни я, ни она не смогли против этого устоять.

– Ну вот, это не так-то и сложно было произнести! – рявкнул Лорик, отпуская Мюррея.

Доктор достал из кармана носовой платок и промокнул им покрывшийся испариной лоб. Он был бледным, растерянным и едва держался на ногах. Заметив повалившийся ствол дерева, доктор присел на него.

– Вначале все было таким романтичным, все виделось в розовом свете, – начал он. – Я никогда так не влюблялся. Мой брак с Фелицией Ганье построен, скорее, на дружеских отношениях. С Эммой же я познал радость разделенной любви.

Лица Жасент и Лорика выражали полнейшее изумление – Теодор зашелся в слезах. Он дрожал и прятал лицо в руках. Вместо коварного обольстителя, равнодушного к судьбе Эммы, глазам брата и сестры предстал подавленный любовник, который, не колеблясь, обнажал перед ними свои чувства.