Онлайн книга «Колдовская душа»
– Милостивый Иисусе! Бедняжка! – посочувствовала соседке Артемиза. – Может, это жара виновата? – Конечно! Мадам Дора уже выходя из церкви выглядела усталой, – подхватил Жактанс. Расстроенные дети прислушивались к разговору взрослых, не смея больше ни есть, ни болтать друг с другом. Анатали понурила голову, сложила ладошки перед собой и стала молча молиться. Она очень любила Дору и страшилась худшего, смутно вспоминая – словно давний, очень плохой сон, – стремительный уход своих дедушки и бабушки. Сидони налила себе вина Сен-Жорж. Журден, видя это, поморщился. И укоризненно шепнул жене на ухо: – Дорогая, сегодня ты слишком много пьешь. – Я крестная мать, так что имею на это полное право, – ответила Сидони все тем же самоуверенным тоном. – Мне нужно взбодриться! Из дома вышел Лорик – с легкой усмешкой на устах. – Все в порядке, – поспешил он сообщить. – Дора уже пришла в себя. Наверное, у нее просто закружилась голова. Неудивительно, учитывая жару и то, сколько ей пришлось потрудиться! Бедняжка, она почти не спала, готовя угощение! – Господь свидетель, мы отлично попировали! – закивала Артемиза. – Но я думаю, что ей не следовало вставать с постели сразу же после родов. В былые времена женщины оставались в кровати несколько дней подряд. Ни работать, ни выходить по делам им не позволялось. А ваша супруга, мужественная женщина, сразу взялась за работу! – Тут я спорить не стану, Дора у нас молодец, – со смехом подтвердил немного смущенный Лорик. – Жасент с Матильдой помогут ей подняться наверх, пусть отдохнет. А я отнесу к ней малыша, как только он проснется. Дора просила извиниться за то, что испортила вам праздник. Послышался дружный протестующий хор, и скоро за столом снова завязался разговор. Застучали ложки, начали весело перешептываться дети. Пьер с Журденом вызвались принести кофе. Сидони сидела, сложив руки на груди. Она прокручивала в голове слова Доры, которые все-таки услышала: «Но теперь я веду себя как подобает – в отличие от некоторых…». Чем дольше Сидони размышляла над этим упреком, тем сильнее становилась ее уверенность в том, что невестка намеренно хотела ее уязвить. «Наверное, думает, что я завела себе в Робервале любовников! А все потому, что я элегантная, ухоженная и в сто раз красивее, чем она сама! Надо же быть такой идиоткой!» * * * Дора лежала на кровати в спальне – лицо покраснело, волосы слиплись от пота. Жасент внимательно сосчитала ее пульс. Она снова превратилась в медсестру Дебьен, которая стремилась выявить незримого врага, притаившегося в организме пациента, – болезнь, инфекцию или же какой-то иной дефект в телесной механике, с таким блеском спроектированной Господом. – Ваше недомогание меня тревожит, – честно призналась Жасент. – Это может быть диабет или проблемы с кровеносной системой. Матильда, сидевшая у изголовья кровати и державшая Дору за руку, с сомнением покачала головой. – Мне кажется, все дело в сильном эмоциональном потрясении, – проговорила она. – Плюс эта жара, прилив молока – пришло время кормить младенца – и общая усталость. – Причинила я вам забот, – пробормотала Дора. – За меня не волнуйтесь: вот, прилегла – и уже чувствую себя королевой! Это сравнение еще больше растрогало Жасент, искренне обеспокоенную самочувствием невестки. Опираясь на свои познания в медицине, она вынесла такой вердикт: Дора страдает из-за собственной полноты и злоупотребления вредной пищей. – Вы часто едите сладости? – спросила она. – Да, водится за мной такой грешок! Лорик покупает мне лакомства в универсальном магазине. А пока я была в положении, мне все время хотелось есть, вот и набрала лишнего… Посмотрите-ка на мою блузку! Молоко течет, и с этим ничего не поделаешь. Она пальцем провела по мокрым пятнам на ткани. – Схожу за Тимоте, – сказала Жасент, – и вы его покормите. Дора и Матильда остались наедине. Тряпочкой, смоченной в прохладной воде, знахарка протерла молодой матери лоб. – Вас что-то гнетет, моя милая, – тихо произнесла Матильда. – Боже мой, если б вы только знали! Эта городская кривляка, эта вертихвостка… Я слышала, как она называла меня гулящей, хотя у нее наверняка есть в запасе ругательства и покрепче! Надо же иметь такой змеиный язык! – Вы о Сидони? Не обращайте внимания, она уедет к себе, в свой треклятый магазин. И вы нескоро увидитесь. Будь она моей дочкой, я навешала бы ей оплеух – чтобы не смела оскорблять людей! – Если бы только это… – еле слышно сказала Дора. Матильда с тревогой покосилась на дверь: Жасент могла появиться с минуты на минуту. – Что вас тревожит? Рассказывайте, да поскорее! – Господи, стыдно даже говорить об этом! На сердце так тяжело… Готова поклясться, я видела, как они обнимались и целовались – мой муж и Сидони! Я думала, небо упадет мне на голову! И Дора расплакалась. С лестничной площадки второго этажа Жасент услышала отголоски ее рыданий. Прижав к себе спящего младенца, она остановилась и прислушалась. – Мадам Матильда, разве мне поверят? Брат с сестрой, которые так плохо ладят друг с другом – и вдруг обнимаются, целуются? Знахарка знаком попросила Дору замолчать – она услышала в коридоре шорох. Но было слишком поздно: в комнату вошла изумленная Жасент. – Быть этого не может! – воскликнула она дрожащим голосом. – Бедная моя Дора, что вы такое выдумали? Это было всего лишь проявление нежности, а вы вообразили себе бог знает что! – Хотелось бы, чтобы это действительно было так, Жасент. Но увы! Ничего я не выдумала. Этой ночью Лорик все не шел спать, и я спустилась на первый этаж, в кухню. Выглянула в окно – нет ли его на крыльце или во дворе. Но тут Тимоте заплакал, и я вернулась в спальню. Покормила его, и когда он уснул, встала у окна – все думала, куда мог уйти мой муж в такой поздний час. Из нашего окна видно дорогу на Сен-Прим. Там-то я их и заметила… Дора заплакала еще горше. Она закрыла лицо огрубевшими от постоянной стирки руками, словно желая ото всех спрятаться. – Утром я и виду не подала, – продолжала она. – Не хотела портить всем праздник. Да только нелегко притворяться довольной и слушать мессу, когда эта… ну, когда она рядом! Жасент механически положила ребенка рядом с матерью. Малыш Тимоте задвигал ножками и ручками, тихонечко захныкал – проголодался. Дора повернулась на бок и расстегнула блузку. – Раз уж я начала, почему не рассказать все как есть? – проговорила она, всхлипывая. – Зрение у меня хорошее, Лорика я узнаю издалека – и вашу сестру тоже. – Нет! Наверняка это была другая женщина! – возразила Жасент. – Сидони была со мной. Мы довольно поздно легли спать. – И спали на одной постели? – спросила Дора. |