Онлайн книга «Лабиринт для Слепого»
– О чем, например? – О том, что завтра придется позировать Маленкевичу, а он – придурок и любит всякие невероятные позы и выкрутасы. – И тебе это не нравится? – Честно говоря, мне абсолютно все равно. У тебя нет сигареты? Глеб подал пачку. Тамара закурила и как-то рассеянно взглянула в окно. – Знаешь, Федор, я боюсь оставаться одна в мастерской среди этих цветов, среди колючих и пыльных кактусов. Мне страшно. – Не надо бояться. По-моему, дверь в мастерской хорошая. Закройся и никому не открывай. – Да, так и сделаю. А если бы у меня еще было снотворное, я приняла бы пару таблеток и заснула. В последние дни я вообще почти не спала. Было такое напряжение и так болела голова… Знаешь, мне очень жалко Катьку… – Какую Катьку? – Ну, какую-какую… Конечно же, Сизову. Она была хорошей подругой, веселой, никогда не унывала. Казалось, ничто не может испортить ее настроение. Жила себе как птичка, порхала с ветки на ветку. «И допорхалась», – подумал Глеб, но не сказал, смолчал. – И так погибла. Ужасно жалко… – у Колотовой на глаза навернулись слезы. – Не расстраивайся, все будет хорошо, – Глеб положил одну руку на плечо Тамары. Та с благодарностью повернула голову и влажными губами поцеловала его пальцы. – Ну, вот это лишнее, – сказал Сиверов и аккуратно убрал руку. Автомобиль заехал во двор и остановился у подъезда. Глеб медлил. Тамара тоже не выходила из машины. – Я завтра за тобой заеду утром, – нарушил молчание Сиверов. – Да, я понимаю. Мы с тобой слишком разные. – Не в этом дело, – спокойно сказал Глеб, – просто у меня еще куча дел. – Я понимаю… Всем на меня наплевать. Мной пользуются, а потом бросают. – Ну перестань, перестань, Тамара, все не так уж плохо, как ты рисуешь. – Нет, все еще хуже, – она потянулась к Глебу и поцеловала его в губы. – Прощай, – прошептала женщина. – До встречи, – сказал Глеб. – Нет, прощай. Тамара выбралась из машины и торопливо побежала к подъезду. У самой двери, уже переступив порог, она замерла, обернулась, и в се глазах, устремленных на Глеба, было столько тоски и печали, что ему захотелось выйти из машины и броситься за ней следом. Женщина вскинула бледную руку в прощальном жесте, и дверь подъезда закрылась. «Ну, слава Богу», – подумал Глеб, быстро запустил двигатель и умчался на своей «восьмерке» цвета мокрого асфальта. Он боялся, что не выдержит и пойдет к Тамаре. Минут через сорок Глеб Сиверов уже был в своей мастерской. Войдя и закрыв за собой дверь, он сварил очень густой, почти вязкий кофе и выпил маленькую чашечку. Затем, вытащив из-за брючного ремня пистолет, посмотрел на его номер. После чего позвонил Поливанову. Казалось, тот ждал звонка Сиверова, ответил сразу же, только один гудок успел раздаться в трубке. После необязательных вежливых фраз Глеб задал вопрос, ради которого звонил: – Я хотел бы узнать, числится ли что-нибудь за пистолетом системы «Макаров», – и Сиверов продиктовал восьмизначный номер. – Минут через сорок-пятьдесят я позвоню и дам ответ. Все это время, в ожидании ответного звонка Глеб слушал музыку. Он знал, что только она поможет ему сейчас привести в порядок мысли, прояснить сознание, собрать все данные, сложить их в одну стройную цепочку. Когда закончился диск и музыка смолкла, зазвонил телефон. Глеб снял трубку. Звонил Поливанов. – Пистолет системы «Макаров» под этим номером нигде не зарегистрирован. Глеб поблагодарил за сообщение. Он так и предполагал. А Поливанов уже знал, что на двух его людей было совершено нападение. Вернее, это даже нельзя назвать нападением. Но докладывать о случившемся генералу Потапчуку полковник не собирался. У Глеба Сиверова, конечно же, тоже появилось подозрение, что скорее всего, нападавшие связаны с Поливановым, но никаких фактов, подтверждающих его догадку, не было, и Глеб перестал думать об этом. * * * Уже далеко за полночь окончательно пришедший в себя, успевший принять душ, Альберт Николаевич Прищепов набрал телефонный номер, по которому он звонил очень редко, только в экстренных случаях. – Да, слушаю, – раздался немного сонный голос Владимира Владиславовича Савельева. – Это Прищепов. – Я узнал, – пробурчал Савельев. – Чего звонишь? Что стряслось? – Владимир Владиславович, тут у меня есть одна проблема. – Какая проблема? – Я должен с вами встретиться и обо всем поговорить. – Действительно серьезно? – Да, очень. – Сейчас пришлю машину. Савельев хоть и отвечал сонным голосом, но в это время не спал. Перед ним на столе стоял шестнадцатиразрядный калькулятор и лежал небольшой коричневый блокнот, страницы которого были испещрены колонками шестизначных чисел. * * * Через полтора часа у подъезда Владимира Владиславовича Савельева остановилась машина. Из нее выбрался Альберт Николаевич Прищепов в кашемировом пальто и роскошном кашне. Лицо его выглядело помятым. Водитель и охранник проводили Прищепова до двери квартиры. Охранник открыл ее своим ключом И пропустил Прищепова. Владимир Владиславович Савельев в дорогом шелковом халате вышел в просторную прихожую навстречу гостю. – Ну, что стряслось, любитель изящных искусств? – вместо приветствия пробурчал Савельев. Альберт Николаевич, даже не сняв пальто и кашне, устроился в кресле и принялся рассказывать Савельеву обо всем, что случилось Савельев внимательно выслушал, затем попросил Прищепова пройти в гостиную, а сам стал звонить по телефону. Минут через пять он появился перед Прищеповым. – Мне обещали выяснить. И завтра я уже буду располагать полной информацией об этом человеке. Ты говоришь, Федор Молчанов? – Да, – кивнул головой Прищепов. Вид у него был взъерошенный. – Ну ты и выглядишь… Меценат, мать твою, словно тебя из задницы только что вытащили. Прищепов дернулся, но, сдержавшись, лишь поплотнее запахнул полы своего пальто. – Да… – Ну ладно, с этой красавицей я разберусь. Слава Богу, у тебя хоть хватило ума узнать ее адрес. – Да, если мы с ней не разберемся, может беда случиться. |