Книга Каждый второй уик-энд, страница 45 – Эбигейл Джонсон

– Когда на улице холодно, у тебя краснеют нос и щеки. – Я постучала его по носу. – Но твои уши спрятаны под вязаной шапочкой. – Я приподняла ее и легонько ущипнула его за ухо. – Видишь? Теперь тоже красное.

Адам отстранился и снова натянул шапку на ухо.

– Все верно. Потому что холодно.

– Но я не вижу твоих ушей. Как, по-твоему, я могу знать, когда ты смущен или тебе стыдно? Все открытые участки кожи розовые, и – не хмурься, Адам, это очень привлекательно, – я не могу прочесть твои мысли. Это бесит, потому и ругаю зиму.

Хмурый взгляд Адама задержался, когда он посмотрел на меня сверху вниз, но вскоре смягчился.

– Какая ты странная девушка.

– Ты все еще думаешь о том, что я сказала насчет твоей привлекательности? – И, прежде чем он успел остановить меня, я сорвала с него шапку, за что была вознаграждена зрелищем ярко-красных ушей. – Ха! Я так и знала! – Когда Адам попытался дотянуться до своей шапки, я подняла ее высоко над головой, и он рассмеялся.

– Ты же знаешь, что только облегчаешь мне задачу.

Я подняла голову. В моей вытянутой руке шапка оказалась в пределах досягаемости для его пугающе длинных конечностей. Я резко опустила руку, когда он сделал выпад. Пытаясь отступить назад, я провалилась в сугроб и наверняка распласталась бы, если бы Адам не обхватил меня за талию и не притянул к себе.

– Попалась. – Красные уши и щеки заполнили собой все поле зрения. И его улыбка, а не хмурый оскал. Мое сердце кувыркнулось и радостно забилось от ощущения его объятий.

В тот миг мне захотелось поцеловать его. В отсутствие богатого опыта поцелуев мне не с чем было сравнивать, но отчаянно колотившееся сердце подсказывало, что целоваться с Адамом Мойнихэном наверняка очень приятно. От него вкусно пахло. К хрустящему, девственно чистому, как первый снег, запаху примешивался аромат одеколона, которым я недавно прыснула на него в молле. У него было замысловатое название, но запах напоминал рождественскую елку.

Я отстранилась, пока не натворила того, о чем потом могла пожалеть, и настала моя очередь хмуриться. Но в моем взгляде читалось не осуждение чьей-то глупости, а скорее искреннее недоумение.

– Что это было? – громко спросил он, эхом повторяя вопрос, который я мысленно задала себе.

– Ничего. Так, задумалась. – Я тряхнула головой, прогоняя глупые фантазии о том, какими мягкими могут быть его губы.

Мы снова тронулись в путь – он по тротуару, я по снегу. Я то и дело поглядывала на него и не скрывала этого.

– Что?

– Не знаю, – призналась я. – Ты кажешься каким-то другим.

– Ты меня смущаешь.

– Извини. – Я почувствовала укол вины, но все равно косилась в его сторону. Когда он вдруг остановился и вздохнул, я отвела взгляд. – Ладно, ладно. Смотреть только прямо перед собой.

Мы прошли еще полквартала, направляясь к кафе Wa-Wa, где хотели купить горячего шоколада, но я бы прошла мимо, если бы Адам не схватил меня за рукав.

– Ты разве не хочешь горячего шоколада?

– Да. Идем.

Из нас двоих любителем горячего шоколада был Адам. Мне этот напиток казался приторным, но я с удовольствием поднесла кружку к носу, вдыхая пар и аромат. Я купалась в их тепле, когда мы снова вышли на улицу, и меня вдруг осенило.

– Это из-за Эрики, – сказала я, с облегчением осознав, почему у меня возникло желание поцеловать его. – Ну да, и еще вчера вечером я посмотрела «Вечное сияние чистого разума».

Адам остановился.

– Хм, что из-за Эрики?

– Минуту назад у меня было желание поцеловать тебя, и я никак не могла понять почему…

– Постой. Ты хотела меня поцеловать? Только что?

Я снова двинулась вперед, и Адам помедлил, прежде чем присоединился ко мне. Видела я уши или нет, и без того могла сказать, что он смущен, – об этом говорили его плечи, ссутулившиеся от несуществующего ветра.

– Нет, все в порядке. Ничего я не хотела. А потом до меня дошло, что так на меня подействовало твое расставание с девушкой, да еще вчера я насмотрелась на Джима Керри и Кейт Уинслет в этом странном сюрреалистическом романе на снегу. – Я повела рукой со стаканом горячего шоколада. – Не могу поверить, что сказала тебе о своем придуманном желании тебя поцеловать.

Когда Адам не ответил, я вздохнула.

– Ладно, теперь твоя очередь рассказать мне, о чем ты думаешь, потому что я не вижу твоих ушей и у меня как будто только четыре чувства.

– Все в порядке, Джо. Я хочу сказать, это не значит, что я не думал о том, чтобы поцеловать тебя.

На этот раз он шел вперед, а я отстала. Я почувствовала, как изменилась в лице, словно кто-то попросил меня объяснить сюжет фильма Даррена Аронофски.

– И когда же?

– Не знаю. Думаю, несколько раз.

– Очень загадочно. А когда? – Он не ответил, и я отступилась. – Значит, впервые.

– Когда мы сделали ту первую фотографию для моей мамы, – признался он наконец.

– Так мы тогда только-только познакомились. – Я рассмеялась, прикрывая смехом покалывающее тепло, пронзившее меня насквозь. – Я тебе даже не нравилась, и ты хотел меня поцеловать? – Я чуть было не ляпнула: «Даже не хочу знать, что ты хочешь сделать со мной сейчас», но у меня хватило самоконтроля, чтобы сдержаться.

– Я подумал, что ты симпатичная, – сказал он. – Ты действительно симпатичная.

На этот раз я взглянула на него украдкой. Он так и не надел шапку, и я видела его уши – ни малейшего намека на румянец.

В то время как у меня уши горели.

Уголок его рта пополз вверх.

– И был момент, когда ты перестала болтать – я имею в виду, краткий миг. – Он показал, соединив большой и указательный пальцы. – И мне стало интересно, каково это – поцеловать тебя. – Он уронил руку. – Но потом ты что-то сказала про облизывание лица… – Он пожал плечами и поморщился.

Я толкнула его, и он рассмеялся.

– По крайней мере, мой порыв возник после того, как ты мне понравилась как личность. Ну, твоя пустая болтовня и все такое.

Он швырнул пустой стакан в ближайшую урну и протянул руку за моим почти нетронутым, но уже остывшим шоколадом.

– Знаешь, глупо все время покупать этот напиток, если ты не собираешься его пить.

– Как будто 65 центов меня разорят. К тому же он согревает мне руки.

– Перчатки тоже с этим справляются. Ладно, твоя очередь. Почему ты хотела поцеловать меня? – спросил он.

Я загребала ботинками снег, прокладывая себе путь.

– Это была всего лишь мимолетная мысль. Я едва не рухнула в сугроб, а в следующую секунду ты уже поймал меня. А потом ты оказался совсем близко и держал меня в руках. Если бы мы снимались в кино, это был бы идеальный момент для поцелуя.