Книга Каждый второй уик-энд, страница 96 – Эбигейл Джонсон

– Да, но, наверное, можешь догадаться? – Когда моим единственным ответом стал свирепый взгляд, Джереми продолжил: – Он под домашним арестом до скончания веков, но этого следовало ожидать. Ни телефона, ни интернета, никакой личной жизни. Благодаря тебе мой братик будет сидеть взаперти, пока не окончит школу.

Я плюхнулась на ближайший стул, забыв о своем негодовании. Я представила себе будущие выходные у отца и увидела себя затворницей в своей комнате, где смотрю фильм за фильмом, ни на чем не сосредоточиваясь, кроме как на количестве ногтей, не обгрызенных до мяса. С уходом миссис Чо и в мамином доме меня не ожидало ничего хорошего. У меня оставалась только школа, но футбол закончился, с Черри мы не разговаривали, клип для «Ядовитого кальмара» был снят, так что тусовки с Гейбом и его ребятами случались бы все реже. Больше никаких переписок с Адамом. Больше никакого Адама. Точка. Из меня словно выбили дух.

– Он не может так поступить.

– Э-э, он может. Тебя вообще колышет, что пришлось пережить моему отцу прошлой ночью? Ты хоть можешь себе представить? – Он закончил ноткой отвращения, отчего я вздрогнула. – У Адама с отцом только стали налаживаться отношения, и одной глупой ночью ты все разрушила. Ты это заслужила. И Адам тоже. Но не наш отец.

Его слова ударили в самое сердце, и боль пронзила меня насквозь.

– Я виновата. Пожалуйста, не сердись на Адама из-за этого. Прошлой ночью кое-что случилось, и я не знала, к кому еще обратиться. Ты должен сказать своему отцу, что Адам ни в чем не виноват.

Джереми вздохнул:

– Ага. Если только ты физически не помешала ему вернуться домой прошлой ночью, тогда это его вина. Какое бы оправдание ты ни придумала, Адам будет выглядеть не только глупцом, но и трусом. Поверь мне, глупость обходится дороже всего. – Он вернулся к двери и открыл ее нараспашку. – Вам некого винить, кроме самих себя.

Слезы потекли по моим щекам. Нет, подумала я. Этого просто не может быть. Я не могу потерять его и разрушить все, чего он хочет. Я уже была на ногах, устремляясь к двери, как будто Джереми открыл ее для меня.

– Что ты задумала? Я же сказал тебе, что он наказан. Вам нельзя видеться.

– Мне нужно поговорить с твоим отцом.

– Да, но это плохая идея. – Джереми протянул руку через дверь, преграждая мне путь, когда я шагнула вперед.

Догадавшись, что я не отступлю, он снова вздохнул и опустил руку.

– Я также должен сказать тебе, что Адам ждет тебя на балконе.

Я не стала тратить время на разборки с Джереми и обзывать его последними словами за то, что он придержал главное. Просто мои эмоции, как и многое другое, уже не имели значения. Вместо этого я вытолкала его в коридор и захлопнула дверь, прежде чем выбежать на балкон.

– Адам? – Я не могла высунуться достаточно далеко, чтобы полностью видеть его балкон, но я прекрасно слышала его голос.

– Я здесь.

Я выпустила весь воздух из легких, и холод превратил его в туманные облака.

– Твой брат мне только что сказал.

– Я догадывался, что он будет менее чем разговорчив. И вообще сомневался, что он тебе расскажет.

– Он бесится.

– Ничего, переживет. – Адам положил руку на перила передо мной, и я накрыла ее ладонью.

– Мне очень жаль.

– А мне нет.

– Ты даже не знаешь, из-за чего у тебя неприятности, – сказала я.

– Из-за тебя. Это все, что мне нужно знать.

Мое сердце набухло, а затем съежилось всего за один удар. Я высвободила руку и крепко прижала локти к груди.

– Вчера вечером я совершила одну глупость.

– Я при этом присутствовал, – сказал Адам. – Могу доказать своим обморожением.

– Нет. – Я покачала головой. Даже сейчас он пытался мне помочь. Я была обязана ему бо́льшим, чем дразнящим оправданием, которое он мне подсовывал. – Это произошло еще до того.

Он уже знал это или, по крайней мере, догадывался.

– Я пошла туда, куда не должна была идти, и кое-что случилось. – Я чуть не подавилась, вспомнив руки Гая на мне, его губы… Живот скрутило, и меня бы вырвало, если бы было чем. – Я не такая. И не настолько глупа. Не знаю, почему я все время возвращалась туда. Это было так глупо, потому что я знала. Я продолжала лгать себе, потому что… сама не знаю почему. – Я говорила и говорила, и мои слова становились все более невнятными, а голос звучал все более хрипло. – И мне очень жаль, что я отправила тебе то сообщение. Просто мне больше не к кому было обратиться.

Адам долго молчал. Очень долго. Слишком долго. – Тебя обидели? – наконец спросил он.

– Нет, – мой голос прозвучал так тихо, что не долетел бы до него, будь он даже совсем рядом.

– Ты не пострадала?

Я сказала, что нет.

Следующий вопрос Адама заставил меня вздрогнуть:

– Джолин, куда ты ходила?

Я не ответила, потому что мы оба знали, что вариантов немного. Было уже поздно, началась метель. И Адам был умен. Он все понял вмиг, между двумя ударами сердца.

– Что он сделал?

Я даже не пыталась солгать.

Адам

Я вернулся в свою комнату, чувствуя, что промерз насквозь. Ноги не слушались, в груди разливалась боль. Даже после того, как тепло от обогревателя просочилось в мои кости, я все еще ощущал холод.

Отец разговаривал по телефону с мамой. Должно быть, он расхаживал за моей дверью, потому что я прекрасно его слышал.

– Да, всю ночь, я сам их видел… согласен… Сара, я уже поговорил с ним, но он отмалчивается… Да… Он в своей комнате… Ничего, отвечает, но расскажет ли он мне? Пока нет, но я это сделаю. Вообще-то я никогда не видел ее отца, но постараюсь как-то с ним связаться…

Я чуть не расхохотался. Отцу Джолин на все наплевать, даже если предположить, что мой отец его разыщет. Джолин даже не видела его последние несколько месяцев. Внезапно огонь пробежал по моим мышцам, и руки сжались в кулаки.

– Теперь все хорошо. Джереми здесь… Мы можем встретиться где-нибудь, если ты не хочешь, чтобы я приехал домой… Ладно. Буду через полчаса.

В мою дверь постучали кулаком.

– Адам?

Я открыл.

– Я еду домой, чтобы поговорить с твоей мамой. Не знаю, когда вернусь, но тебе запрещено выходить из этой квартиры, ты понял?

– Да, сэр.

Он кивнул мне, подошел к Джереми, дремавшему на диване, и передал ему ту же информацию. Он оставил Джереми мой мобильник и напомнил, что мне нельзя пользоваться телефоном. Если Джереми и открыл глаза, я этого не увидел, но трубку он взял.

И отец ушел.

Мне пришлось выждать целую минуту, прежде чем двинуться к Джереми, но кровь все еще стучала у меня в ушах, и, возможно, я потерял ощущение времени.