Книга Гнев ангелов, страница 28 – Мара Вульф

– Люц, – продолжает Сэм, но его сразу же прерывают.

– Иди! – холодно требует Люцифер.

– Главное, не волнуйся, – ворчит Сэм, бросая на Люцифера злые взгляды. – А ты не будь с ней слишком строг.

Брови Люцифера поднимаются.

– Хорошо они с тобой занимались? Ты готова? – спрашивает Люцифер, к моему изумлению, когда Сэм уходит.

– Отлично. Думаю, я готова к испытаниям настолько, насколько вообще возможно быть готовым в таких обстоятельствах.

– Рад это слышать. Это будет очень непросто. – Тусклый свет коридора не позволяет мне рассмотреть его глаза. Поэтому я не могу узнать, действительно ли слова Люцифера столь же честны, как и его интонация.

– Я хотела извиниться перед тобой, – говорю я быстро, не позволяя себе утратить смелость.

– Это что теперь, войдет в привычку?

Я не позволяю ему себя спровоцировать и напрягаюсь.

– Я не надеюсь на то, что Кассиэль спасет меня. Но все еще верю в то, что где-то есть место, где мы с моим братом могли бы быть в безопасности. И Алессио. Я знаю, это какое-то безумное желание. Но в такое время оно абсолютно естественно. По крайней мере, для нас, людей.

– Такого места не существует, – тихо отвечает Люцифер. – И если бы даже такое место было, я бы не отпустил тебя туда. Твое место здесь, в Венеции. Поэтому тебе придется попрощаться с этой надеждой.

Я киваю, не отводя взгляда. Он не сказал мне чего-то, чего я не знала много лет до этого.

– Твое сердце превратилось в пыль только во время заключения или у тебя никогда его не было?

Несмотря на очевидное оскорбление, губы Люцифера искривляются в улыбке.

– Я действительно скучал по твоему острому языку.

Он меня просто убивает. Я и понятия не имею, что ответить на это.

– Ты еще пообщаешься со мной, – спрашивает он прежде, чем я успею что-то ответить, – или хочешь пойти спать?

Не ожидая моего ответа, Люцифер направляется к диванам, стоящим в салоне и освещенным лунным светом.

Я не могу упустить такую возможность собрать информацию, как бы неудобно мне ни было рядом с ним. Поэтому я иду за ним следом. Когда я вижу на столе нарезанные фрукты, у меня текут слюнки. Я не ела ничего с самого завтрака, потому что не позволяла себе сделать перерыв. Я сажусь рядом с Люцифером и придвигаю тарелку к себе.

– Ты хочешь что-нибудь? – спрашиваю я из вежливости.

– Ешь уже, – он наливает себе в бокал вино из кувшина. – Вина? – он поднимает бокал.

Я отказываюсь, потому что хочу сохранять голову ясной в его присутствии. Следующие несколько минут я концентрируюсь на своей еде. Фрукты очень свежие, и, я полагаю, он привез их откуда-то издалека. Наверняка Люцифер не планировал кормить меня ими, а просто хотел посидеть в тишине. Когда я опустошаю тарелку, откидываюсь назад и закрываю глаза. Меня одолевает усталость, и я хочу поскорее отправиться в постель, но мне нужно использовать возможность пообщаться с архангелом наедине.

– Что произошло тогда, когда другие архангелы напали на вас? Неужели всех женщин и детей, которые были с вами в раю, убили? – прямо спрашиваю я. Если мои предки были там, как им удалось вернуться? Однако они, наверное, находились не на стороне Люцифера. Енох был верным прислужником Господа.

– Почему ты хочешь это знать? – Он крутит бокал в своей руке.

– Форфакс недавно сказал, что он хотел бы вернуть свою жену и сына, но…

Я не могу рассказывать ему ни о своих видениях, ни о происхождении моей семьи.

– Я знаю, что вы тогда взяли себе в жены человеческих женщин.

– Они мертвы. Все без исключения, – прерывает он меня.

– Значит, вы хотите вернуться в рай не потому, что там могут жить чьи-то жены?

Люцифер качает головой.

– Почему вы не дали своим женам вкусить с древа жизни? Тогда бы они стали бессмертными, как и вы.

– Мы думали об этом, – признается Люцифер. – Но решили, что не стоит этого делать. Мы и так нарушили слишком много законов: я думал, что мои братья оставят нас в покое, если мы не станем перешагивать эту границу, – он проводит рукой по волосам. – Это стало роковым заблуждением.

– Разве ты не ненавидишь их за это? – тихо спрашиваю я, потому что не понимаю, как он теперь уживается под одной крышей со своими братьями и как вообще может с ними общаться.

– Я ненавидел их, – говорит он. – Лютой ненавистью. Я разработал план, чтобы им отомстить. Чтобы сделать им так же больно, как они сделали мне.

Люцифер молчит, и я удивляюсь тому, что он действительно рассказывает мне о своих чувствах.

– Но десять тысяч лет – это очень много, Мун. За это время даже ненависть постепенно разрушается. Теперь я просто хочу обрести покой. Не хочу больше сражаться, только осесть где-нибудь. Мои ангелы уже устали.

– И для этого ты готов пойти на любую жертву?

Он пожимает плечами:

– Если ты смотришь на это так.

– То, что сделали архангелы, было неправильно. Почему ни один из твоих братьев не встал на твою сторону?

– Они не идиоты, чтобы восставать против Габриэля, Рафаэля и Михаэля, – отвечает Люцифер.

– Только ты.

Он криво улыбается:

– Только я. И это уже кое-что обо мне говорит. Лилит уже принесла тебе платье для церемонии распределения? – Он резко меняет тему, и я осторожно улыбаюсь в ответ.

Люцифер серьезно хочет поговорить со мной о моей одежде?

– Я с десяти лет не носила платья, – отвечаю я. – И эту прозрачную штуку на самом-то деле достаточно сложно назвать платьем. Можно мне надеть что-нибудь другое?

– У Габриэля есть точные представления о церемонии, и эти платья – ее важная часть. Девственный белый символизирует свет и славу ангелов.

– Примерно так и думала, – вздыхаю я. – Если он полагает, что я девственница, мне придется его разочаровать.

Брови Люцифера поднимаются, и его губы растягиваются в дьявольской улыбке.

– Наверное, не стоит размещать эту информацию на доске объявлений. Ты будешь потрясающе выглядеть в этом платье.

Я поднимаю голову и моргаю. Он что, действительно это сказал или я просто заснула и вижу сны?

Люцифер больше не улыбается. Его губы вытягиваются в суровую строгую линию.

– Наама даст тебе кинжал, который ты сможешь спрятать под подвязкой, – говорит он. – На всякий случай.

– Спасибо, но в этом платье я точно не смогу сражаться.

– Это всего лишь меры предосторожности.

– Для чего? Ты думаешь, что Братство запланировало взрыв во время церемонии? Раньше эти трусы осмеливались использовать только взрывные устройства. На рукопашный бой они не пойдут. В чем тогда польза этого ножа?