Онлайн книга «Любовь и удача»
|
МАШИНА ЗАПРАВЛЕНА ЧИСТОЙ ИРЛАНДСКОЙ УДАЧЕЙ Я ЗА ОКСФОРДСКУЮ ЗАПЯТУЮ [10] КАПКЕЙКИ – ЭТО КЕКСЫ, КОТОРЫЕ ВЕРЯТ В МЕЧТУ – Про кексы забавно, – сказала я, прижимая к груди путеводитель. – Согласен. Может, из-за наклеек я и купил эту машину. Достоинств у нее не густо. Я покачала головой: – Неправда. Она оснащена редким экземпляром просевшей выхлопной трубы. Уверена, публика на автомобильных выставках без ума от таких машин. – Погоди. Ты пошутила или труба в самом деле провисает? – Его встревоженный взгляд остановился на крыше, в добрых полутора метрах от того места, где на самом деле находилась выхлопная труба. Ох. Похоже, Роуэн в машинах вообще не разбирается. – Э… Ты вот про эту трубу? – подсказала я, показывая пальцем под бампер. – Через нее выходят выхлопные газы. Когда труба волочится по земле, она издает кошмарный грохот. – Ох… – выдохнул Роуэн, краснея от стыда. – Кажется, такие звуки я уже слышал. Когда сюда ехал. Особенно на ухабах. Но Клевер вообще много шумит, так что я не придал этому особого значения. – Он ласково похлопал машину по бамперу. – Клевер? Роуэн показал на большую выцветшую наклейку в форме клевера: – Ее так зовут. – Как по-ирландски! – И ничего общего со старым добрым стереотипом, – ответил он, ухмыляясь. Ну сколько уже можно улыбаться? Это навевает горькие воспоминания о другой обворожительной улыбке. – Пора выдвигаться. – Иэн высунулся из окошка и постучал пальцами по дверце. Не знаю, намеренно он это сделал или нет, но его светящееся предвкушением лицо заставило меня смягчиться. – Эдди, я расчистил тебе место. Лучше залезь с этой стороны. Я поспешила к нему, радуясь временному перемирию, но представшая передо мной картина омрачила преждевременную радость. Иэн каким-то чудом ухитрился собрать целую башню из вещей Роуэна, и башня эта угрожающе раскачивалась из стороны в сторону. Сесть на самом деле было особо негде, разве что на маленьком пятачке за Иэном, куда влезли бы примерно три тощие белки и один еж. При условии, что все они хорошенько втянут животы. – Великолепно, Иэн, – раздался голос Роуэна. – Ты сотворил чудо. Он был либо лжецом, либо непроходимым оптимистом. – Э-э, да… Отлично постарался, Иэн, – эхом отозвалась я. Надо поддерживать дружелюбную атмосферу. – Так как мне сюда забраться? – Как в тоннель. Перелезай через меня, – посоветовал Иэн. – Прекрасно, – проворчала я, закидывая ногу в окно машины. Путеводитель я все еще крепко прижимала к себе. – Что это у тебя? – полюбопытствовал Иэн, протягивая руку к книжечке. Я поспешно бросила ее на заднее сиденье. – Путеводитель по Ирландии. – А, точно. Тот, в котором ты прочитала про Буррен? – спросил Роуэн. – Он самый. Я замерла в нерешительности, не зная, как обогнуть башню из вещей. – Может, поставить ногу на… – начал Роуэн, но слишком поздно: я была уже в прыжке и через секунду приземлилась на гору хлама. Острые углы врезались мне в кожу. – Наверное, можно было осторожнее, – заметил Иэн. Роуэн вскинул брови: – Однозначно можно было осторожнее. Но так куда занимательнее. Заднее сиденье было обито сморщенным, выцветшим под солнцем плюшем, и от него тянуло сыром, а мои колени упирались в спинку кресла Иэна. Я поджала ноги под себя и поморщилась, а потом ткнула пальцем в гору вещей: – Роуэн, что это за хлам? – Долго рассказывать. – Он завел машину и кивнул на подбитый глаз Иэна: – А вы мне объясните, что у вас произошло, или это останется великой тайной? – Все вопросы к ней. – Иэн показал на меня большим пальцем. – Это она меня разукрасила. Роуэн обернулся и оценивающе на меня посмотрел: – Ничего себе. Ты всегда такая буйная? – Всегда, – ответил за меня Иэн. Мне показалось или в ответе сквозил не только укор, но еще и чуточку гордости? Так или иначе возражать я не стала. Пусть Роуэн считает меня опасной девчонкой, мне это только на руку. – Готовы? – спросил Роуэн. Не успели мы ответить, как он нажал на педаль, и машина рванулась вперед. Из кучи хлама вылетело несколько пластинок и одна мужская туфля. Мы вырулили с парковки на залитую солнцем дорогу, разогнав птиц и задев розовый куст, так что на прощанье бампер осыпало лепестками. По крайней мере, я так себе представляла наш выезд. Окно загораживали вещи Роуэна, и мне почти ничего не было видно. * * * Я думала, что в дороге Иэн объяснит, как туристические места Западной Ирландии связаны с его любимой группой, и для меня наконец все прояснится, но ничего подобного. Иэн выудил из рюкзака громадную карту острова со множеством карандашных пометок, Роуэн протянул нам коробку с хлопьями, и они оба принялись орать друг на друга. Точнее, друг другу: не со зла, а из-за оглушительной музыки – по словам Роуэна, регулятор громкости в плеере отсутствовал как факт, – и от радостного возбуждения. Казалось, они долго копили в себе горы слов, которыми теперь непременно надо было поделиться во избежание самоуничтожения. Роуэн оказался таким же повернутым на музыке, как Иэн, а то и больше. За десять минут они обсудили: 1) Джека Брюса, музыканта из восьмидесятых, известного своими гитарными симфониями, для исполнения которых на сцену выходили одновременно тридцать с лишним гитаристов; 2) вопрос о том, является ли страсть к минимализму признаком поистине великого музыканта; 3) нечто под названием «панк-жестокость», которую Роуэн назвал (а Иэн охотно с ним согласился) естественным врагом синти-попа, прорвавшимся на ранний MTV; 4) потерю истинного значения термина «инди» с появлением крупных инди-лейблов, поставивших музыкантов на поток. Я разрывалась между тем, чтобы слушать, как мой брат увлеченно обсуждает свое хобби, и посматривать на дорогу с ужасом в глазах. Таких водителей, как Роуэн, страшатся все мамы и папы планеты. Он несся с чуть ли не головокружительной скоростью и как будто наугад определял, когда надо перестраиваться в другой ряд, а когда не надо. Но тревожило это только меня одну. Иэн вопил все громче и громче, тряс коленом, барабанил пальцами, закручивал пряди волос и даже не думал ничего мне объяснять. Тут у меня пискнул телефон, и я, отвлекшись от их с Роуэном разговора, открыла новое сообщение. Оно было громадным. |