Книга Джем и Дикси, страница 44 – Сара Зарр

Интересно, она помнит, почему мы туда поехали? У отца была ломка, и мама решила увести нас подальше от дома. Мы не должны были это видеть. Не в этом возрасте. Роксана согласилась сразу. Одолжив палатку у одного из своих друзей, она посадила нас в свой разбитый, ржавый пикап и отвезла в лес Порт-Анджелеса, что в паре часов езды от дома. Во время отлива мы выходили на подсыхающий на солнце влажный песок. Роксана подбирала розовых морских звезд с жесткими шершавыми панцирями и клала их мне в ладошки. Загадочные и странные, они колыхались в моих руках. К вечеру мама и Роксана пытались развести костер, но дерево упрямо не желало разгораться.

Открыв глаза, я поворачиваюсь к Дикси:

– Что еще ты помнишь?

– Холодные маршмеллоу, шоколадные батончики и крекеры.

Помнится, когда мы попробовали поджарить зефир над огнем зажигалки Роксаны, она со смехом назвала это «варварским обычаем».

– А что еще? – Я внимательно смотрю на Дикси. – Что вообще ты помнишь о нас? Ты можешь вспомнить что-нибудь по-настоящему хорошее?

Она поворачивается ко мне, положив под голову сложенные ладони, и смотрит мне в глаза. Точно так же она лежала, когда была еще малышкой и слушала, как я ей читаю.

– Я помню, как мама с папой водили меня на твой школьный концерт. Я была еще совсем маленькой, но родители очень хотели, чтобы я услышала, как ты поешь. Мне понравилось.

Я хмурюсь, пытаясь вспомнить этот день. Кажется, это был второй или третий класс. Наш классный руководитель был помешан на музыке. Он верил, что это единственное лекарство для учеников, находившихся в группе риска. Жаль, что он не додумался не называть нас так в лицо.

– Ты очень красиво пела, Джем.

– Серьезно?

Помнится, в том мюзикле у меня было всего одно короткое соло.

– Да. Я помню, как папа посадил меня на колени и прошептал маме, что ты отлично поешь.

Отец никогда не говорил мне об этом. Он в принципе никогда меня не хвалил.

– Ты что, сама это придумала? – хмурюсь я.

– Ты что? Нет, конечно. – Появившаяся было на лице сестры улыбка исчезает без следа. – Да, я соврала тебе о колесе обозрения. Но я не стала бы врать об этом.

– Странно. Я ведь ни разу не пела с тех пор. Только представь, кем мы могли бы стать, если бы родители были… другими, – задумываюсь я. – Ты никогда не думала об этом? Может быть, я бы занималась постановками школьных пьес. А ты могла бы сколотить собственную группу.

– И кем бы я была? – ухмыляется Дикси.

– Тебя легко представить ведущей вокалисткой.

– А я думала, что мой максимум – бубен.

Приподнявшись на локтях, она бросает взгляд в сторону будильника. Стрелка часов лениво переползает за полпятого: мы проспали чуть больше часа. Наверное, за это время отец успел завалить телефон Дикси тонной сообщений. Где-то там, далеко, на дне залива, загорается и гаснет выброшенный ею мобильный.

Задрав руки над головой и сладко потянувшись, Дикси выбирается из-под одеяла и садится на краешек кровати. Как удивительно: всего за час от нашей ссоры на тему Кип не осталось и следа. Между нами снова воцарился мир, хрупкий как никогда. Мир, который мне так страшно потревожить, особенно сейчас, в день, который, похоже, станет нашим последним днем, проведенным вместе. Совсем скоро я вытащу часть денег из рюкзака или придумаю способ испариться вместе с ним. Скоро, но не сейчас.

Поднявшись с места, Дикси проходит по комнате в одном нижнем белье, наклоняется и вытаскивает из сумки сухую рубашку. Присмотревшись, я вдруг замечаю что-то, чего ни разу не замечала:

– Это что, татуировка?

– Упс. Да, – бросает она.

– Когда ты успела ее сделать?

– На следующий день после того, как получила права. Я же купила их не только для того, чтобы ходить по клубам и отелям.

– Можно взглянуть?

Она подходит ко мне, сжимая в руках охапку одежды, и поворачивается спиной. Аккуратно приподняв рубашку, я рассматриваю рисунок. Слева на пояснице красуется маленькая звезда. Не удержавшись, я провожу по ней пальцем.

– Эй, мне щекотно!

– Ты всегда рисовала такие звезды. В твоих блокнотах они были повсюду. Даже вокруг наших голов, когда ты рисовала нас, помнишь?

– Наверное.

– Больно было?

И как только я не заметила этого раньше? Мы же жили в одной комнате! Должно быть, она хорошо ее прятала. Задумавшись, я с удивлением понимаю, что ни черта не знаю о собственной сестре. Я понятия не имею, есть ли у нее бойфренд, занимались ли они сексом, принимала ли она наркотики – из тех, что она покупала для матери. Я не знаю, чем она занималась, когда ее не было дома, не знаю, что на самом деле значит для нее эта странная дружба с Лией. Сейчас все эти мелочи в один момент стали такими важными, что мне хочется узнать о Дикси все, абсолютно все. Но уже слишком поздно. Всего за несколько лет тонкая нить между нами порвалась, и сестра выросла, изменилась до неузнаваемости, а я так и не успела ее узнать. От этой мысли мне стало очень грустно.

– Да, это было немного больно, – признается Дикси. Сделав пару шагов в сторону, она срывает бирку с новой пары гетр и натягивает их на ноги. – Оказывается, такую татуировку могут сделать всего за десять минут, представляешь? Все прошло очень быстро.

Дождавшись, когда она закончит одеваться, я продолжаю:

– А сколько такая стоит?

– Я не помню, честно. Не особо дорого.

– Я тоже хочу, – выпаливаю я, – такую же. Пусть у нас будут парные татуировки.

Ничего не ответив, она смеется так, будто верит, что я никогда на такое не отважусь. Я опускаюсь на колени рядом с рюкзаком и роюсь в нем в поисках телефона.

– Может быть, Кип подскажет, есть ли тут подходящее местечко.

– Ты что, хочешь набить ее прямо сейчас?

Не поднимаясь с колен, я перевожу взгляд на сестру:

– Если мы не сделаем этого прямо сейчас, я успею струсить и передумать. Ты же меня знаешь.

– Хорошо, – отвечает Дикси, пожав плечами.

– Ты идешь со мной. Я хочу, чтобы моя была точно такой же, как и твоя. Им нужно увидеть твою татуировку.

– Я тебя умоляю, Джем, это же просто звезда! Это же не портрет Моны Лизы!

– Ну пожалуйста. – Я корчу умоляющее выражение лица.

Оставлять ее одну в мотеле будет слишком рискованно. Даже если я заберу телефон и деньги с собой, она может набрать отца или мать. Если, конечно, сможет вспомнить их номера. Им хватит всего пары часов для того, чтобы добраться до острова и найти нас. Но это – не единственная причина.

– Я очень хочу, чтобы ты сходила со мной, – уговариваю я. – Мне очень нужна поддержка. Давай сделаем это вместе, пожалуйста.