Книга Время перемен, страница 27 – Алексей Уразов

Анализируя военный аспект «поражения», Иден говорил, что если бы Великобритания имела политическую возможность, то военная фаза самой операции закончилась бы за несколько недель, но это не привело бы к таким ужасным последствиям ^[236]. Но главной своей ошибкой как бывшего главы Великобритании Иден считал то, что «мы слишком поздно прочитали работу Насера «Философия революции» ^[237]. Желая не допустить разрастания «огонька в лесной пожар», Великобритания была вынуждена выступить в защиту «тех принципов свободы», которые Лондон, как выразилcя в обращении к британскому народу Э. Иден, «пытался воплотить в течение 10 послевоенных лет» ^[238].

В долгосрочной перспективе Иден, безусловно, прав. Великобритания слишком поздно разглядела в действиях Насера знаки качественно нового явления – панарабизма, которые вкупе с дилеммой глобального американо-советского противостояния поставили вопрос об уходе Англии из региона в плоскость реальной политики.

Однако Иден находил и позитивные элементы в англо-французской операции против Египта. «Главная угроза заключалась в том, что движение во главе с Насером и фактически с СССР во главе могло выйти в мир неприкосновенным <…> раз ООН не смогло стать инструментом мира, мы взяли на себя эту миссию» ^[239]. Действия Англии и Франции «отрезвили» США, продемонстрировав невозможность одностороннего силового действия, и заставили американскую сторону искать новые ключи к политическому доминированию в регионе, но уже на новых условиях, когда СССР стал реальным игроком на территории Ближнего Востока.

Как уже было сказано, в англо-американских отношениях в рамках НАТО произошло очевидное охлаждение, что не могло не сказаться на межгосударственном сотрудничестве в целом. Становилось понятно, что за десять послевоенных лет отношение Вашингтона к своим партнерам стало избирательным.

Разницу в стиле дипломатии администраций Трумэна и Эйзенхауэра ярко иллюстрируют слова видного американского дипломата Джорджа Фроста Кеннана. На некоторый период времени Великобритания была «вычеркнута» из списка активных партнеров США и в том числе на территории Ближнего Востока. О координации политических действий между Англией и США удалось договориться лишь в марте 1957 г. на Бермудской встрече сторон ^[240].

Суэцкий кризис оказал также воздействие и на один из трех «столпов» британской политики в мире, а именно на систему Британского Содружества наций. В ходе кризиса английский Форин-офис не смог добиться всеобщей поддержки своих действий среди бывших стран-доминионов. Структурный кризис спровоцирован логикой Нового века в мировой политике. Государства Содружества являлись одновременно и основателями движения неприсоединения (Индия, Пакистан, Цейлон (Шри-Ланка), Бирма (Мьянма)), которые уже в рамках 1950-х гг. перестали ассоциировать себя с британской сферой влияния и на деле начали проводить независимый внешнеполитический курс. В итоге в ходе кризиса Великобритания пользовалась безоговорочной поддержкой лишь у Австралии и Новой Зеландии ^[241] (эти страны к этому моменту уже являлись членами СЕАТО).

Глубинной причиной внешнеполитических неудач, которая оказывала влияние на внешнюю политику Великобритании во всех ее составляющих, было состояние национальной экономики, характеризовавшееся постепенным замедлением темпов развития. В течение 1950-х гг. ежегодный прирост экономики составлял 2,2 % (ФРГ – 4 %). Хотя экономика Великобритании и продолжала удерживать второе после США место (12 %) в экономике капиталистического мира, хронический дефицит платежного баланса и энергозависимость делали ее все более уязвимой к внешним воздействиям. В условиях высоких темпов гонки вооружений Великобритания была вынуждена тратить до 37 % госбюджета на военные расходы, в том числе на содержание и обслуживание зарубежных баз ^[242]. Именно это заставило Г. Макмиллана констатировать, что «именно оборонные расходы сломали нам хребет» ^[243].

Пришедший на смену Идену Гарольд Макмиллан, учтя ошибки своего предшественника, утвердил курс на восстановление отношений с Вашингтоном и приведение модуса «особых отношений» в состояние начала 1950-х гг., однако на основе нового политического базиса. Внешнеполитический курс с приходом Г. Макмиллана изменил свою тональность не только на риторическом уровне.

Уход Э. Идена с поста премьер-министра ознаменовал победу новых тенденций в глубинах Форин-офиса, и прежде всего в его аналитических отделах. Почти за год до января 1957 г., 9 октября 1956 г., постоянный заместитель главы Форин-офиса сэр Фредерик Миллер выступил с инициативой по модернизации внешней политики Великобритании. Корень зла высокопоставленный дипломат видел «в хронической бедности бюджета, не дающей <…> пространства для маневра» ^[244].

В условиях падения влияния Великобритании в арабском мире для руководства государства актуальным стал вопрос о выборе приоритетов в политике на Ближнем и Среднем Востоке. В глобальной стратегии Англии этот район уже не играл ключевой роли, особенно после вывода британских войск из военной базы в районе Суэцкого канала, завершившегося летом 1956 г. за несколько недель до национализации Египтом компании, контролировавшей судоходство по каналу. Британское руководство вынуждено было считаться прежде всего с экономическими реалиями – значительные финансовые затруднения не позволяли Англии держать в регионе крупные военные силы. Речь шла о снижении роли Великобритании в международных делах. В то же время необходимо было избегать действий, которые могли бы навести на мысль о поспешном и полном уходе Англии из Ближневосточного региона.

Кабинет Макмиллана развивал новый принцип британской внешней политики – «к востоку от Суэца». Новая внешнеполитическая концепция выражалась в стремлении остаться в пуле великих военных держав мира, но добиваться этого при меньших финансовых издержках, чем это пытались сделать послевоенные кабинеты Черчилля и Идена.

Английская дипломатия должна была сосредоточить усилия на максимальной поддержке военно-политических блоков с широким числом членов, таких, как организация Багдадского пакта, добиться удержания как можно большего числа зарубежных баз, а также участия в превентивных военных операциях стран Запада ^[245].