Онлайн книга «Наваждение»
|
«Хорошенький же у меня получается отдых...» Инициатором сегодняшней встречи был Марк, попросивший о перемирии, чтобы поговорить — о чем, он не объяснил, однако у Вероники были на этот счет кое-какие догадки. Телеграмма, доставленная нынче утром, потрясла ее до глубины Души. «Как он меня разыскал?» Вероника нервно разгладила подол бледно-розового платья, проклиная себя за то, что не какое-нибудь другое, без кружев, от которых чесались шея и грудь, и без этих узких, сковывающих движения рукавов. Тревожась все сильнее, Вероника потянулась рукой к медальону, в котором хранился локон сына. Через месяц Джошуа исполнится год. Сейчас мальчик остался с Эми, приехавшей в Сан-Франциско вместе с ними, и той наверняка хватило ума уложить малыша, не дожидаясь возвращения матери. «Увидимся утром», — шепнула ему Вероника, уходя на встречу с Марком, и теперь молилась, что сможет выполнить это обещание. В дверь постучали. Быстро, пока не изменило мужество, Вероника пересекла комнату и повернула ручку. Тот, кого она ждала, шагнул в номер. Вероника притворила дверь, повернулась и вдруг оказалась с ним лицом к лицу. Сердце едва не выпрыгнуло из груди; слова защитного заклинания, готовые сорваться с языка, застряли в горле. Марк стоял и смотрел на нее — черные как уголь глаза прожигали ее насквозь. Он был похож на изготовившегося к прыжку ягуара, который вот-вот набросится на беспомощную жертву. «Жан...» — прошептал в голове голос Изабо. Вероника попыталась отвести глаза и не смогла: взгляд Марка пригвоздил ее к месту, проникая в самые сокровенные уголки ее души. Воздух между ними наэлектризовался настолько, что в какой-то момент по лицу и рукам Вероники забегали иголочки. «А он? Чувствует ли он то же, что я?» Марк ринулся вперед. Вероника вскинула руки, но в следующее мгновение они оказались крепко прижатыми к его груди, а сама она — стиснутой в кольце объятий. — Mon Dieu [10] , Изабо, как же я тебя ненавижу! — выдохнул он, на мгновение оторвавшись от ее губ. Вероника смотрела на Марка, но видела совсем другое лицо — исступленное, яростное. «Жан!» Загадочные слова полились с ее губ, однако Вероника отчаянно сопротивлялась, не желая отдаться во власть Изабо, раствориться в ней, как растворялся в Жане Марк. Он подхватил ее на руки и, нашептывая что-то яростно-нежное, отнес на кровать. Сел рядом, начал целовать ей пальцы и вдруг замер, заметив обручальное кольцо. — Ты замужем? Вероника покачала головой. — Я вдова. И снова его губы впились в ее губы; затрещало разорванное платье. Вероника тоже сдирала с него одежду, пока всей кожей не ощутила жар его тела не почувствовала на себе его тяжесть. — Mon Jean, — шепнула Изабо. Но застонала Вероника. Утолив страсть, они нежились в объятиях друг друга. Еще никогда Веронике не было так покойно и радостно, как в эти минуты. — Единственная моя любовь, — прошептал Марк. — Это Изабо — единственная любовь Жана. А мы с тобой — всего лишь пешки в их игре. — Неправда. Да, я люблю и ненавижу тебя, как любил и ненавидел свою Изабо Жан, но во мне живут не только его чувства. Меня потянуло к тебе еще тогда, в Лос-Анджелесе. С тех пор я каждую ночь думал о тебе, искал тебя. Вероника отвела влажные от пота волосы с его лба. —Я тоже не могла тебя забыть, — призналась она. — Хотя очень старалась. Я почти ничего не о своей семье — только то, что рассказала мне Изабо. Той ночью, когда мы впервые с тобой встретились, я слышала ее голос. — Я тоже слышал тогда голос Жана. — Это правда, что когда-то наши семьи враждовали? — Они и сейчас друг с другом воюют. — Но ведь должно же это когда-нибудь прекратиться! — Да. Должно... Вероника Катерс, клянусь, что никогда не причиню зла ни тебе, ни твоей родне и сделаю все возможное, чтобы убедить остальных Деверо отказаться от мести! — А я, покуда жива, буду всеми силами поддерживать мир между нашими семьями. Они поцеловались, и кровь из прокушенных губ скрепила клятву. — Покуда жива, — повторила Вероника. — Покуда я жив, — эхом отозвался Марк. Они снова сжали друг друга в объятиях, не подозревая, что смерть уже предъявила на них свои права. Земля застонала, словно в родовых муках, и с первой судорогой исторгла из чрева боль, хаос и смерть. Землетрясение началось сразу, без предупреждения. Мощный толчок выдернул Веронику из сна. Следом проснулся Марк, рывком сел, высвобождаясь из ее объятий. Прежде чем слова заклинания успели слететь с ее губ, послышались истошные крики и грохот взрывов. Грозный рык потряс стены отеля. А потом проломился пол. Город пылал, охваченный пожарами. Власти объявили чрезвычайное положение: счет жертвам шел на тысячи. Высокая цена, ничего не скажешь. Но Деверо — люди не мелочные. Дюк Лоран и Грегори Деверо смотрели на руины отеля. Все четыре этажа провалились в подвал. Безгубый рот герцога растянулся в улыбке. — Дело сделано? — Да, — ровно произнес Грегори, не проронивший ни слезинки о погибшем брате. — Ну что ж, поздравляю, мой мальчик! Лос-Анджелес 18 апреля 1906 года, 11.50 Вместе с тысячами других Джинни стояла у огромной доски объявлений, на которой вывешивались свежие сводки новостей из Сан-Франциско. «Боже, спаси ее и сохрани», — мысленно взмолилась девушка. Накануне пришла телеграмма: Вероника писала, что собирается в Сан-Франциско, а уладив дела, возможно, завернет на несколько дней в Лос-Анджелес. Списки погибших обновлялись каждые несколько минут, и с каждой новой сводкой рос перечень зданий, разрушенных землетрясением и пожарами. «Сколько жертв... Сколько горя...» — думала Джинни. Дома, в нескольких милях отсюда, ее ждали муж и маленький сын. «Слава богу, они в безопасности!» «И ведь я даже не знаю, в каком отеле она остановилась!» — подумала Джинни с отчаянием. Внезапно земля под ногами дрогнула — раз, Другой... По толпе прокатился крик ужаса. Слабое землетрясение не разрушило бы и курятника, однако люди, дожидавшиеся вестей о родных и близких, этого не знали. |