Книга Жизнь замечательных устройств, страница 55 – Аркадий Курамшин

Считают, что недоброжелателем Менделеева в Шведской королевской академии, повлиявшим на смену правил игры в ходе самой игры, был лауреат Нобелевской премии по химии 1903 года Сванте Аррениус. Менделеев критиковал некоторые положения его теории электролитической диссоциации, и Аррениус воспринял критику очень болезненно. Он не раз утверждал, что достижения Менделеева слишком стары для Нобелевской премии.

Менделеева снова выдвинули на соискание Нобелевской премии 1907 года (русские ученые опять в этом не участвовали), но 2 февраля 1907 года Дмитрий Иванович скончался, а посмертно Нобелевской премией не награждают. Слабым утешением можно считать то, что список титулов, званий и наград, которых был удостоен Дмитрий Иванович, включает не менее сотни позиций.

В 1930-е годы Уоллес Карозерс, работавший в компании «Дюпон», разработал реакцию поликонденсации (сейчас ее чаще называют реакцией ступенчатой полимеризации). В 1935 году он использовал этот процесс — взаимодействие мономеров с реакционно-способными концевыми группами, в результате которого образуется полимер и выделяется вода, — для получения нейлона, одного из самых успешных в коммерческом отношении полимерных материалов. И сам процесс поликонденсации, и синтез нейлона вполне могли бы стать поводом для присуждения Нобелевской премии по химии, но, увы, не стали.

Карозерс пришел в центральный исследовательский отдел «Дюпона» в 1927 году. Он включился в работу над научной программой, для реализации которой компания не только наняла ведущих специалистов в области органической, физической, коллоидной химии и химии полимеров (зарплата вдвое превышала жалованье в университетах), но и разрешила им публиковать результаты исследований в научной литературе, чтобы они могли получить признание международного научного сообщества.

Нейлон стал всемирно известным материалом, когда из него начали делать женские чулки. Сегодня полиамидные волокна, послужившие материалом для изготовления нейлона, применяют для производства швейных ниток и галантерейных изделий (кружева, тесьма, ленты), канатов, рыболовных сетей, конвейерных лент, корда, тканей технического назначения. Фирма «Дюпон» выпустила нейлон на рынок уже после преждевременной смерти Карозерса, в 1939 году, но у пионера поликонденсации были все шансы получить заветную награду и до коммерциализации нейлона.

Возможно, все вышло бы иначе, если бы его кандидатуру в Нобелевский комитет внес именитый химик, обладающий значительным авторитетом в профессиональном сообществе. Идеальной фигурой для номинации Карозерса на Нобелевскую премию по химии мог бы стать Ирвинг Ленгмюр, лауреат Нобелевской премии по химии 1932 года «за открытия и исследования в области химии поверхностных явлений», проявлявший значительный интерес к только появлявшейся тогда химии синтетических полимеров.

Если бы Ленгмюр предложил на рассмотрение Нобелевского комитета обоих пионеров полимерной химии — Уоллеса Карозерса и Германа Штаудингера, у обоих шансы на получение премии могли значительно вырасти. Однако с 1931 по 1935 год Ленгмюр номинировал только Штаудингера, который предложил термин «макромолекула», показал связь между молекулярной массой полимера и вязкостью его раствора и разработал основы реакции полимераналогичных превращений (реакции макромолекул с низкомолекулярными соединениями, которые не изменяют длины и строения основной цепи, но изменяют функциональные группы). Все эти годы кандидатура Штаудингера не находила одобрения у Нобелевского комитета. Возможно, номинирование Карозерса (одного или вместе со Штаудингером) в 1936 году принесло бы Нобелевскую премию специалистам по химии полимеров. К тому же авторитет Уоллеса Карозерса в 1936 году сильно вырос — он стал первым специалистом по промышленной органической химии, избранным в Национальную академию наук США. Но в 1936 году его никто не номинировал, а в апреле 1937 года Уоллес Карозерс, страдавший от затяжной депрессии и алкоголизма, принял смертельную дозу цианида калия, растворенного в лимонном соке.

Что же касается Германа Штаудингера, то свою Нобелевскую премию по химии за «исследования в области химии высокомолекулярных веществ» он получил в 1953 году.

Майкл Дьюар известен как химик-теоретик, который внес наиболее значительный вклад в разработку полуэмпирических квантово-химических методов, — это методы расчета характеристик молекул или свойств веществ с использованием экспериментальных данных. По сути, полуэмпирические методы аналогичны неэмпирическим методам решения уравнения Шредингера для многоатомных молекулярных систем, однако, для облегчения расчетов в полуэмпирических методах вводят дополнительные упрощения. Полуэмпирические методы квантовой химии сегодня интенсивно применяют в самых различных областях, значительно сокращая время на квантово-химическое моделирование интересующих нас свойств вещества. Работы Дьюара, опубликованные в 1950–1980 годах, ежегодно цитируют по 400–500 раз. Почему же этот способ квантово-химического анализа в отличие, например, от метода функционала плотности, так и не принес автору Нобелевской премии?

Одна из версий — агрессивный характер Дьюара и его чересчур едкий язык. Например, известен случай, когда, выслушав доклад известного специалиста в области квантовой химии на конференции Американского химического общества, Дьюар начал обсуждение с того, что назвал докладчика «позором для науки». Он ввязывался в споры со всеми и с каждым, но наиболее серьезными конфликтами, возможно, как раз и не давшими ему стать нобелиатом, были затянувшиеся и весьма резкие по тону дискуссии с лауреатами Нобелевской премии и специалистами в области теории химической связи Лайнусом Полингом и Уильямом Липскомбом.

Липскомб неоднократно критиковал идею полуэмирических приближений в квантовой химии: «Когда их результаты верны, нет возможности точно определить, по какой причине они верны, а когда ошибочны, то также невозможно точно сказать, в чем причина ошибки». Дьюар, как правило, не реагировал на эту критику предметно, а говорил, что нужно просто брать полученные с помощью неэмпирических приближений результаты и работать с ними, поскольку ничего другого нет. Естественно, что такой ответ принижал значение и самих полуэмпирических методов расчета, и авторитет их создателя (от человека, достойного Нобелевской премии, все же можно ожидать более развернутой аргументации).