Онлайн книга «Мишень для Слепого»
|
– Деньги и пистолет я вынула перед этим из ваших карманов. – Спасибо. С пистолетом пока ничего не надо делать, им займусь я, во всяком случае, не сушите его на печке. – Знаете, я его разобрала, протерла и смазала. Так что он в полном порядке. А вот с деньгами не знаю как поступить. Не развешивать же их на бельевой веревке во дворе? – Лучше и банковскую упаковку не трогать, – попросил Глеб Софья улыбнулась. – Могу вас порадовать: брат сказал, что вам можно выпить и хорошо поесть. И Глеб сразу почувствовал, что действительно., неплохо было бы перекусить. Ведь в последний раз он ел бутерброды, сидя в машине, сутки назад. – Я бы не отказался. – Тогда подождите немного. У меня все готово, осталось только разогреть. Софья поднялась, в распахнувшихся полах блестящего шелкового халата мелькнуло смуглое бедро. Она быстро вышла, чтобы через пятнадцать секунд вернуться, катя впереди себя сервировочный столик с едой и выпивкой. – А сигареты есть? – Есть. Разве вы не чувствуете, что в доме прокуренный воздух? Брат всегда, как придет, начинает читать мне морали по этому поводу. Глеб только сейчас заметил, что на нижней полке передвижного столика стоит большая пепельница, а в ней зажигалка и пачка сигарет. – Прежде чем есть, я покурю. – И я с вами за компанию. Глебу хотелось подняться, предложить сигареты женщине, щелкнуть зажигалкой. Но он понимал, что это глупое желание. Он еле шевелит руками-ногами, к тому же не одет, и подобная галантность в данном случае будет выглядеть смешной. И он смирился, что ухаживать будут за ним. Они закурили Софья пододвинула кресло и пересела в него, поближе к столику и к раненому Федору Молчанову. Глеб посматривал на свою собеседницу сквозь голубоватую струйку табачного дыма, а она время от времени бросала такие же испытующие взгляды на Глеба. – Хотите, я отгадаю, Федор, о чем вы думаете? – сказала Софья, выпуская дым колечками. – Попробуйте. – Вы думаете, сколько мне лет. Глеб кивнул. – Я могу вам ответить. Мне тридцать шесть лет. И еще вы думаете, что я несколько странная женщина. Живу одна в большом доме и, наверное, мне скучно и поэтому я… – Вот об этом я не думаю. Вопрос о возрасте вы угадали, а… – Глеб смолк. – Знаете, Федор, я, наверное, такая же авантюристка, как и вы. Мне в жизни чего-то не хватало. Может быть, какого-то интереса, может, опасности, может, еще чего-то. И я надеялась, что все это обрету, сотрудничая и поддерживая в общем-то дружеские отношения с Федором Филипповичем. – И что, сбылись надежды? Обрели то, что искали? Софья покачала головой. – Хотелось бы, но увы… Сейчас, когда рана не ныла, Глеб успокоился, он смог рассмотреть хозяйку. «А она красива, даже чертовски красива. В ней нет молодости, но есть то очарование, которым привлекают зрелые женщины, прошедшие через все, видевшие и плохое, и хорошее, научившиеся разбираться в мужчинах, отличать правдивую фальшь от искренней лжи и никогда их не путать, женщины, знающие себе цену». – Лучше давайте выпьем, Федор, – сказала Софья, открыла начатую бутылку армянского коньяка и налила в пузатые бокалы. – А кофе у вас есть? – Кофе уже сварен. Но я думаю, пить кофе вам не стоит. Пока не стоит. – Мне кофе никогда не вредит, тем более хороший. – Что ж, могу принести. Софья шевельнулась в кресле, но не встала, а лишь забросила ногу па ногу. Глеб только сейчас увидел, что она в туфлях на высоких тонких каблуках. И эти туфли, и этот длинный шелковый халат с поясом, на котором болтаются немного смешные кисточки, и черные поблескивающие волосы, схваченные массивным костяным гребнем, и темные брови, и накрашенные губы действительно делают женщину, сидящую перед ним, очаровательной и манящей. Софья подняла свой бокал. – За удачу выпьем? – Нет, давайте выпьем сперва за вас, – предложил Сиверов. – Вы так осторожно вставили слово «сперва»… – Наверное, каждый раз, когда вы оказываетесь за столом, кто-нибудь да предлагает такой тост. Софья кивнула, подалась немного вперед, бокалы соприкоснулись, и она немного ребячливо подмигнула Глебу. Выпив коньяк, Глеб взялся за еду. Только положив в рот первый кусок холодной телятины с долькой огурца. Сиверов понял, насколько он голоден. А Софья смотрела на него так, как жена смотрит на мужа, вернувшегося с работы, или мать на сына. В ее взгляде была забота, смешанная с родственным чувством. Глеб слегка смутился под этим взглядом. – Что вы на меня так смотрите? – спросил он. – Мне интересно. – И чем же я вам интересен? – Вообще-то интересен любой человек. Просто я мало с кем общаюсь. Я же живу одна… – Так уж и одна! – лукаво обронил Глеб. – Естественно, не так уж и одна. Не в скиту ведь, не на острове. Приходят ко мне гости, разговариваем, играем в карты. Смотрим телевизор, пьем, танцуем. Иногда и я хожу в гости. – А не скучаете вы одна в доме? – Случается, скучаю. Но ведь скучно бывает и в квартире, полной людей. – Это правда, – согласился Глеб. – Я имел в виду даже не скуку, я имел в виду одиночество. – Знаете, я давно поняла, Федор, одиночество – это удел всякого умного человека. – Да, вы правы, – Глеб поддерживал светский разговор, с интересом наблюдая за женщиной. – Умному всегда тяжело найти собеседника. – Мы говорим так, будто имеем право причислять себя к числу избранных. Будто мы с вами великие мыслители. – Ну да: Платон, Сенека… Софья от коньяка немного оживилась, ее щеки порозовели, движения стали еще более уверенными и спокойными. – Как вам здесь живется? – спросил Глеб. – Здесь – это где? – уточнила Софья, взяла бутылку и вновь наполнила бокалы. – В этом доме? – В Калининграде. – По-моему, как и везде. Есть свои проблемы. В принципе, мы живем как на острове – встречаем и провожаем корабли. «Да, корабли я видел, правда, не встречал и не провожал», – подумал Глеб, вспоминая, как плыл по каналу на дюралевой моторке, гребя обломком весла. – Раньше здесь было веселее, – продолжала женщина, – большой портовый город, янтарь и все такое прочее. Правда, много контрабанды..; |