
Онлайн книга «Мишень для Слепого»
![]() Начнешь дергаться, чего доброго, потеряешь связь с микрофоном и тогда кусай локти". Чтобы не поддаться искушению. Слепой вынул ключи из замка машины и опустил их в карман куртки. Лязгнули дверные замки, дверь закрылась. Послышалось шуршание. Разумовский и Коптев сняли плащи, повесили их в прихожей оперативной квартиры и прошли на кухню. Глеб лишь услышал далекий шум воды – это Коптев включил кран на кухне и стал пить, припав губами прямо к упругой водяной струе. Когда же Разумовский прикрыл дверь на кухню, всякие звуки, кроме бесполезных шумов, исчезли вовсе. Сиверову оставалось слушать приглушенные голоса соседей, чья кухня примыкала к прихожей оперативной квартиры. Жена ругала мужа за то, что он вчера пришел пьяный. – Допрыгался! – Сиверов, бранясь, повернул ключ в замке зажигания и рванул с места. Он объезжал один двор за другим, переписывая номера всех микроавтобусов, которые попадались ему на глаза. Он понимал почти полную бесцельность своего занятия. Он не успеет объехать все дворы, микроавтобус с генералом Разумовским может уехать раньше, чем Глеб там появится. Но все-таки был какой-то шанс, использовать который Сиверов надеялся. * * * А тем временем Разумовский с Коптевым расположились на кухне и, не подозревая о том, что начало их разговора прослушивалось, продолжили беседу. За время поездки в микроавтобусе у Разумовского созрел вполне конкретный план. Генерал спешил избавиться от всех свидетелей, имевших отношение к изготовлению фальшивых денег в советское время. Так уж происходит в жизни всегда: кто-то оказывается крайним. И если до того ими были старый гравер, химик, бывший работник организационного отдела ЦК КПСС, генерал Потапчук, то теперь крайней оказалась Наташа, знавшая о том, что ее любовник хранит в квартире, которую она еще совеем недавно занимала, какие-то ящики. Сказать, что Петру Павловичу не было жаль женщину, означало сказать не правду. Он достаточно тепло относился к Наташе, получая от нее свою долю удовольствий. Но дело, которое он затеял, требовало жертв, и немалых. После провала с покушением на Потапчука рисковать он не собирался. Прикрыв глаза, избегая смотреть на Коптева, Разумовский сказал: – Барташов и Железовский выполнят еще одно задание под стать первым. – Кого? – только и спросил Коптев. – На этот раз женщина… Разумовский назвал адрес. Коптев несколько удивленно приподнял брови. До этого в жертвах – не в случайно попавших под руку исполнителей, а в тех, кого собирался убрать генерал Разумовский – числились только мужчины. – Ее зовут Наташа. – Фотография есть? – Нет. В квартире живет она одна. Друзей и родственников в Москве нет. Скорее всего, ее никто и не бросится искать. Я даже сомневаюсь, что ее близким известно, где она сейчас живет. – Инсценируем самоубийство? – предложил свой вариант Коптев. Разумовский сразу отверг это. – Нет. Желательно даже не убивать се в квартире, хотя все зависит от обстоятельств. Ее саму или труп они должны вывезти за город, все следы уничтожить. Она должна пропасть – так, чтобы потом, если ее хватятся, преступление оказалось в разряде не раскрытых. Коптев потер виски, поднялся и, пока размышлял над предложением Разумовского, поставил на плиту чайник. – У меня есть встречное предложение, – повернулся он лицом к Разумовскому, – они должны исчезнуть все трое – Барташов, Железовский и эта женщина. – Что ж, разумно. – Они уберут се и привезут труп ночью на шестой асфальтобетонный завод треста «Дорстроймеханизация». – Не часто ли ты. Коптев, пользуешься этим каналом утилизации? – На сегодняшний день ничего надежнее нет. Сторож там наш человек, в сушильном барабане для песка – газовые горелки, это вам не мазут. Полчаса работы – и от них ничего не останется, лишь измельченные кости, смешанные с гравием. Разумовский усмехнулся. Идея использовать сушильный барабан асфальтобетонного завода для уничтожения трупов принадлежала ему. Технология работала безотказно и еще ни разу не подводила. В свое время он специально организовал, чтобы сторожами на завод приняли отставников того ведомства, где он сам служил. Старики получали неплохие деньги, а вышколенные службой в органах в дремучее советское время, не имели привычки задавать вопросы, не интересовались, кого именно привозят ночами сжигать в сушильном барабане асфальтобетонного смесителя. Для отставников индульгенцией служило уже одно то, что они работают на государство. – Ну вот, вроде бы мы все и выяснили, – сказал Разумовский, откидываясь на спинку стула. Коптев в общем-то был доволен достигнутой договоренностью. Теперь им предстояло только выяснить детали – сколько денег получит майор ФСК за помощь Разумовскому. Коптев не дождался, пока генерал сам назовет сумму. – Петр Павлович, так ,на какую сумму я могу рассчитывать? Разумовский держал паузу, загадочно улыбаясь. – Так сколько? – Это зависит, Павел Иванович, от того, как ты сработаешь. – Разве я когда-нибудь подводил вас? – А Потапчук? – усмехнулся Разумовский. От этой усмешки сразу же мурашки побежали по спине майора, и он понял: генералу Разумовскому ничего бы не стоило поквитаться с ним, отправив на тот свет. Но Разумовский не дал развиться подозрениям до болезненной стадии. – Пять миллионов с тебя хватит? Коптев сидел, оглоушенный суммой. Она казалась астрономической, недостижимой. Такое можно пообещать, твердо зная, что никогда обещание не выполнишь… – Я не шучу, Коптев, не провоцирую тебя. Пять миллионов хватит для полного счастья? Коптев тяжело вздохнул и произнес: – Да. Но поработать, как я понимаю, придется основательно. – Нет, Павел Иванович, это плата за страх. За твой страх, за мой. Мы же должны доверять друг другу? – Я доверяю вам абсолютно. – И я тебе. Ведь если меня не станет, то некому будет дать тебе эти деньги. Коптев, сдавленно засмеявшись, спрятал руки под стол, чтобы скрыть возникшую в них дрожь. Он подозревал, что Разумовский играет по-крупному, но что деньги настолько большие он и предположить не мог. "Тридцать процентов генерал не отдал бы ни за что. Значит, десять… Пять миллионов.., если это десять процентов… – мозг Коптева работал, как калькулятор с разбитой клавиатурой, – это же сколько тогда он собирается заграбастать – пятьдесят миллионов?! Это же не реально, таких денег в природе не существует! – и все же искушение было велико. – Нет, не стану дергаться, – подумал Коптев, – не сошел же он с ума, будут деньги у него – будут и у меня, а уж потом, если возникнет потребность, сведем счеты. А может, разойдемся тихо-мирно, как в море корабли". |