Книга Особо одаренная особа, страница 10 – Мария Вересень

Боголеп Беримирович — городской голова, пил ароматный, на меду и травах, чай с пышками в обществе супруги своей — Марфы Савишны.

— А и красивы ж вы, Марфа Савишна, а и белы, как вареное яичко, — ворковал городской голова.

— Не говорили б вы всяких глупостей, Боголеп Беримирович, — позевывая, отвечала Марфа, а супруг, прищурив глаз и вытянув ручку, чтобы ущипнуть ее за налитой бочок, произнес:

— Умностей я уже на год наговорился, а нынче у нас праздник.

— Ну не здесь же! — спохватилась Марфа, отбиваясь от шаловливых рук супруга. Хоть здание магистратуры и опустело почти, никого в нем не осталось, кроме истопника, сторожа и поломойки, а все не дома за закрытыми дверями.

Тут мы и ворвались, нарушив идиллию. Первой, радуя глаз задорным румянцем, прямо к столу головы выскочила Алия с негодующим криком:

— Ну и где наши пачпорта?

Голова подавился пышкой и сумел выдавить лишь:

— Ме-э-э…

— Как это нет?! — взорвалась Алия. — Всей Школе дали, а нам нет?!

— А вы, собственно, по какому вопросу?! — начала наливаться гневом Марфа Савишна.

Двери сорвало, и в залу ввалился ком визжащей нечисти. Уж не знаю, каким чудом Лейя задрала одежду на Аэроне, но крылья выпростались и растопорщились совершенно по-вампирьи. Велий поскользнулся и влетел под юбки Марфы Савишны, кляня нас на чем свет стоит. И только я не растерялась и как приличная девушка поздравила всех с праздничком.

— Вы уж извините нас, что отвлекаем, но тут пару месяцев назад неувязочка вышла. — Я тактично постучала городского голову по спине, помогая заглотить пышку. — Но нам в Школе пачпорта не выдали.

— Мы под арестом были! — счастливым голоском возвестила Лейя из-под рубахи Аэрона, с упоением лицезрея столь живо извивающееся вампирье тело.

— За хорошее поведение, — поспешила уточнить Алия.

Тут-то голова нас и узнал, открыл рот, но произнести ничего не успел, так как отмерла супруга.

— Вон! — рявкнула Марфа Савишна, топоча ногами.

Велий, краснее рака, вылетел из-под ее юбок, да и нас отнесло к дверям. Только Лейя, укоризненно покачав головой, сказала:

— Зря вы так, тетенька, я сглазливая, — и погрозила пальчиком разом замолчавшей бабе.

— О чем я думал?! На что надеялся?! — возмущался Велий, пинал свою шапку и сетовал на то, что разоделся как дурак.

Аэрон не возмущался, он, привыкший к нашим «прогулкам», только скалился да понакупил нам всяких сладостей. Велий понял, почему Аэрон не негодует, когда увидел заинтересованный взгляд Лейи, сосущей сахарного петушка, и наши с Алией довольные ухмылки.

— Скомороха нашли, да? — Печатая шаг, он пошел кататься на горках.

Ни разу не видела, чтобы с горок катались с таким выражением лица.

Вечером мы таки умаслили разобиженного мага, не знаю, что его умилило больше: кривой курник Алии, песни Лейи или мое предложение сыграть в карты на желание. Глаза мага вспыхнули, а Аэрона подернулись масляной пленочкой, только в том приюте, где меня воспитывали, дураков не держали, а уж я по картам была и вовсе ушлой. Вволю навывшись, наплясавшись, намахавшись крыльями, они запросили у нас пощады. Мы великодушно их пощадили. К тому же карты сыпались у нас изо всех рукавов и карманов.

— Взял бы ты нас с собой со злобной нечистью бороться, — захмелевшая Алия обернулась к Велию, — а то в Школе тоска!

Лейя повыла, раскинувшись на коврах, изображая тоску лаквиллки.

— Не так надо. — Алия была совершенно серьезна, задрала вверх голову и выдала вдохновенный вой.

От наших дверей кто-то шарахнулся, а идея Алии воспитывать постороннюю нечисть запала мне в душу.

Я сразу вспомнила Огненного Змея, от которого мы избавили Фимку в Больших Упырях, и, задумчиво накручивая прядь волос на палец, произнесла:

— Если нечисть брать некрупную…

— Даже не думайте об этом! — протрезвел Велий.

— А че тут думать! — вскинулась Алия. — Надо вставать и идти! — Аэрон с Велием ее аккуратно закатали в ковер и еще сами сели сверху, для надежности.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Велий.

— Клянись, — прохрипела из ковра Алия.

И что ему еще оставалось делать? Не мог же он сидеть с нами целыми сутками!

Через неделю мы сидели в кабинете директора под пронзительными взглядами Феофилакта Транквиллиновича и Велия. Причем Аэрон делал вид, что он вообще не с нами, а маг рассматривал меня как зверюшку неизвестной породы.

— Признаюсь, госпожа Верея, — стуча коготками по столешнице, произнес Феофилакт Транквиллинович. Стол уже отполировали, но воспоминания пробудили целую стаю мурашек на спине, и теперь они бегали неприкаянными, заставляя меня вздрагивать. — Когда речь идет о вас, я вообще перестаю чему-либо удивляться, но, может, вы нам поведаете, как вам удалось навести порчу на главу муниципалитета, если на нем и его жене не найдено даже следов магии? — И он проникновенно посмотрел мне в глаза.

Лейя рыдала, демонстрируя недюжинный актерский талант, а я за нее отбрехивалась, уверяя в полной своей непричастности к тому, что Боголеп Беримирович пухнет, а Марфа Савишна худеет с того дня, как мы явились за паспортами.

— Ну хорошо, — сменил кнут на пряник директор. — Вы, кажется, выразили желание сотрудничать с Конклавом магов…

— А то! — подобралась Алия.

— Я?! — изумленно подняла я бровки. — С магами?! Да ни за что!

— В таком случае вы должны понимать, что кому попало мы это не доверим, — сказал как отрубил Феофилакт Транквиллинович. — Чтоб завтра же с головой все было в порядке!

— Да с ним и так все в порядке. — Я пожала плечами. — Мы с одеждой их пошутковали. Ушивали да расшивали, вот и все.

Феофилакт Транквиллинович хрюкнул, поджал губы, будто почувствовал себя оскорбленным, а Велий захохотал и испортил воспитательный процесс. Самодовольный Анжело, поджидавший нас под дверями, спросил:

— Ну теперь-то мы в расчете?

— В каком расчете?! — возмутилась я. — Ты мне до конца жизни должен!

— И мне! — взвизгнула Лейя.

— И мне! — напомнила Алия.

— И мне, — ухмыльнулся Аэрон.

— И мне, — хохотнул Велий, прикрывая двери кабинета.

— Я каждую ночь мотался к этому голове и его супружнице! — негодуя, произнес Анжело.

— А я шишку на голове заработала, да еще плечо поранила, плюс моральный ущерб! И вообще, я за тебя жизни своей не жалела, а ты малюсенькой услугой в глаза тычешь! Какой ты мелочный, оказывается!

Анжело опешил, впервые не найдя слов для достойного ответа, а мы гордо прошли мимо.