Книга Особо одаренная особа, страница 116 – Мария Вересень

Я облокотилась о кафедру, вывалив язык, как отдышливая собака, даже сил на то, чтобы показать Анжело кулак, не было.

— Очень интересно, — подал голос молчавший до этого Рагуил. — А где же тут, позвольте узнать, высшие иерархи?

— Ну не простые ж демоны все это провернули! — просипела я. — Столько нечисти на свет выпустили! — Это был аргумент убойный, даже Рагуил не нашел к чему бы прискрестись. Он только поинтересовался именами сих великих деятелей навьего царства, но я сказала, что это великая тайна и тот, кто ее знает, — не жилец, а тот, кто подробностей хочет, пусть вон к Зоре идет, или к его среднему братцу — Гомункулу, или к старшему брату — Сиятельному.

— Ладно, удовлетворительно, с натяжкой, — согласился Рагуил.

— А почему это удовлетворительно?! — ожила я. — Да я так долго говорила, что за одно это можно уже хорошо поставить!

— А можно и неуд, — задумчиво почесал рога Рагуил.

— Хорошо, уд, но только из уважения к вам, жестокосердный вы наш, — пошла я на попятную, и пока класс гоготал, прошествовала к своему месту, не забыв стукнуть пачкой тетрадей по голове Анжело.

— С-староста, — прошипела я.

— Сказительница, — оскалился демон.

— Ну и поскольку у нас есть еще маленько времени, — учитель потер когтистые лапы, — мы еще успеем провести маленький письменный экзамен.

Я ойкнула, уткнувшись лбом в парту.

— А чего тянуть? Год-то заканчивается, — сказал Рагуил.

Я макнула перо в чернила и приготовилась внимать.

С подругами я встретилась только во время обеда. Лейя есть не могла, сидела как на шиле, глупо улыбалась и болтала взахлеб, так что понять ее было совсем невозможно, но видно было, что счастлива она просто жуть! Записные школьные красавицы смотрели на нее с ненавистью, считая, что мавка уволокла у них из-под носа жениха. Вдруг сразу выяснилось, что Сиятельный и той-то глазки строил, и этой комплимент сказал, а все счастье досталось этой выдерге болотной.

Алия сидела красная как бурак и молчаливая. С тушеной бараниной она разбиралась, как с личным врагом. Может, потому никто и не подошел к нашему столу, чтобы сказать злое слово мавке.

— Ты чего такая хмурая? — спросила я подругу. — Что папа? И вообще, как прошло знакомство жениха с родителем?

Алия засопела, глаза вспыхнули, она расстегнула куртку и показала разорванное плечо. Рана, к счастью, уже заживала, на Алии вообще все заживало как на собаке.

— Сцепились, как кобели. Думала, головы друг другу пооткусывают. И главное, охрана эта долбанная…

— И что?

Алия отмахнулась:

— Ай, дал батя денег хозяину гостиницы на постройку новой, не такая уж она и великая была.

— Да плевала я на эту гостиницу! — Я стукнула ложкой по столу. — Я про Серого спрашиваю, отец-то что сказал?

— Чтоб духу его в Школе не было, пока я не выучусь.

— А потом?

— А потом он, может, и сам от старости помрет. Батя, во всяком случае, на это очень надеется.

— Ага, помрет он! Тысячу лет не помирал, а тут вдруг помрет.

— Вот и я бате это сказала, а он мне в глаз.

— Ну и нравы у вас.

— Это… — затоптался у нашего столика Зоря, — вас директор кличет. Покушаете — и к нему.

— Ага, сейчас и мне в глаз.

— За что?! — удивилась Лейя.

— Феофилакт Транквиллинович найдет. Для похвалы еще ни разу не вызывали.

— Ну давай, — сказала Алия.

Я встала, и тут по залу разнесся дружный гогот: с обреченным видом к раздаче топал бельчонок в кокошнике и сарафане. Овечка подталкивала его носом:

— Давай, топай, некогда переодеваться! А вы не ржите, кони!

Я, добравшись до директорского кабинета, осторожно постучала.

— Входите, госпожа Верея. — Феофилакт Транквиллинович сидел за столом, обложенный толстыми, как гроссбухи, учительскими журналами. Напротив него в кресле восседал Велий, а за спиной Велия стоял Анжело, опасливо стреляя на директора глазами.

— Вот, отчитываю старосту вашего курса, — обрадовал меня Феофилакт Транквиллинович, — за вашу неуспеваемость.

— А чего у меня с неуспеваемостью, у меня хорошо с неуспеваемостью, — насупилась я.

— Я бы даже сказал, что у вас замечательно с неуспеваемостью, — развеселился директор. — Поэтому мы с господином Велием решили, что вместо практики будете вы у нас подтягивать «хвосты». А, памятуя вашу неудержимую страсть к книгам, еще дадим маленькое поручение — навести порядок в архиве, тем более что господина Гомункула у нас временно изъяли на общественные нужды.

Я зыркнула взглядом на «господина Велия», пообещав ему кровавую расправу сразу после того, как он выйдет в коридор. И сдержала свое обещание, сильно сожалея, что я не Алия, а то отгрызла бы ему сильно умную голову.

— Ты белены объелся, да? На полтора месяца в подземелье укатать решил? Что я тебе плохого сделала?

— Погоди! — отбивался Велий. — Чего ты накинулась как полоумная! Это директор придумал с архивом!

— Не ври! Мне хоть в глаза не ври! Ты как с Анчуткой переговорил, так вообще меня из Школы выпускать перестал! Думаешь, я не вижу? Думаешь, что такая глупая, да?

— Ну тебя, сумасшедшую. — Велий отодвинул меня в сторону, одергивая суконную куртку. — Никто тебя цепями к архиву приковывать не будет. Гуляй, где хочешь. По Школе. — Он засмеялся и бросился наутек, потому что я решила сделать из него чучелко для архива.

Вечером Аэрон утешал меня:

— Да ладно тебе, Верея, дуться. Подумаешь, практика в Школе! У меня вообще дурное предчувствие, что этим летом невеста бросит, но я же не переживаю, что холостяком помру!

Алия, до этого мрачная, потому что рядом нет Серого Волка, грохнула кулаком по столу:

— Поеду в этот Волчий лес и поубиваю всех! Порву, как Тузик шерстяной носок!

— О, как девицу-то распирает, — шепнул Аэрон.

— А может, Серый прокрадется к тебе в лес? — Лейя закатила глазки и так прижалась к Сиятельному, будто хотела врасти в него. Алия, тяжело вздохнув, проворчала, что такому счастью не бывать, потому что глупый Серый под нажимом бати дал Феофилакту Транквиллиновичу слово — не беспокоить ученицу во время практики.

— Зря. — Аэрон покачал головой. А я ухватила подругу за руку и потащила ее в коридор.

— Алия, а ты как относишься, ну-у, к противоположному полу?

Алия попятилась, пытаясь отцепить мою руку от своей куртки.

— Ты, Верея, случаем, не перезанималась? Голова не болит? Не кружится?

Я скрипнула зубами: