Книга Особо одаренная особа, страница 135 – Мария Вересень

Я затрясла головой, а он подозрительно спросил:

— А что это у тебя с лицом? Да ты никак опять ржешь!

Я замотала головой, но маг мне не поверил, снова заведя:

— Верелея…

— Ну все, хватит уже над дитем измываться, — услышала я спасительный голос Анчутки. И тут же хрипловатое требование Карыча:

— А ну-ка поди сюда, женишок!

— Да-да, кто это тут порядок нарушает? — влезла Березина, а я, ойкнув, вылетела из беседки, выдернутая твердой рукой Коровьей Смерти.

— Ты сватов засылал? Ты нашего благословения просил? — напирал на Велия Индрик. — Так чего тогда трясешь девицу, как грушу?

— Ишь, до икоты несчастную довел, — встрял Гуляй, а я сразу узнала голос того, кто за нами подсматривал в парке, хотела возмутиться, но тетки меня взяли в оборот:

— В общем, так, или завтра со сватами, или послезавтра мы ее сами замуж выдадим. — Насмешливо глянув в мои испуганные глаза, спросили: — Кто там тебе предложение делал?

— Да какая р-разница, что мы, ей женихов не сыщем, что ли? — махнул крылом Карыч.

И так он все это серьезно сказал, что я чуть было не бросилась обратно к Велию, но куда там!

— Цыть, девка! — прикрикнул на меня Гуляй и осуждающе прищурился на мага. — Ишь, взяли моду — по темным углам замуж звать!

И не успела я раскрыть рот, как меня подхватило и я оказалась в Заветном лесу.

— Ну и что вы наделали? — чуть не заревела я. — Теперь он вообще ко мне не сунется!

А тетки на три голоса захохотали:

— Много ты в мужиках понимаешь!

— Вот теперь-то он р-рогом и упр-рется! — веско сказал Карыч. — Ставлю все свои пер-рья пр-ротив одной блохи!

— Ладно, — отмахнулась Коровья Смерть, — времени мало, а дел много! Как-никак первый раз племянницу замуж выдаем! Так давайте хоть приведем ее в человеческий вид.

— А у меня что, нечеловеческий? — попыталась я возразить, но тут увидела чету медведей, гордо вышагивающих со свадебным платьем и ларцами, набитыми гребнями, заколками, украшениями и прочей дребеденью, и поняла, что все это было припасено давно.

— Это засада, заговор, подстава! — запричитала я и попробовала улизнуть, но даже родное капище предало меня, даже моя собственная каменюка, желая видеть меня замужней, заложила кирпичами все двери, ловко сунув мне под ноги бассейн с теплой водичкой.

— Правильно, — проворковала Горгония, — начнем с бани, а уж потом…

Овечка дула на блюдце так самозабвенно, что чай отплескивался к краю высокой ароматной волной, которая, отразившись от стенки, возвращалась обратно, чтобы быть втянутой ее напомаженными мягкими губками.

— Торговлишка у нас идет бойко, на днях учредила товарищество по взаимовыручке. Буду молодым купцам ссуды давать под невеликий процент от прибыли. А то самой-то по дорогам хлопотно ходить, а у них ноги молодые, резвые, опять же разбойников не боятся. — Овечка откусила от медовой ковриги Настасьи Петровны приготовления и закатила глаза: — М-м-м, умопомрачительно! А не желаете ли вы, Михайло Потапыч, открыть в Княжеве постоялый двор, а? А что? — Она задумалась на мгновение. — Тихий домик в центре города, ненавязчивая прислуга, скромное название «Северский мишка».

Злыдень, сидевший от нее по правую руку, от нервов так колотил посохом в земляной пол, что другому свату — Рогачу приходилось его попридерживать. Вежицкий голова в красном шитом золотом кафтане потел от одного взгляда на поставленный перед ним чай и беспрестанно промокал лоб батистовым платочком, безжалостно тиская прижатый к груди каравай. И в страшном сне он не мог себе представить такой милости, как сватать богиню, и оттого сильно волновался, боясь опозорить весь род людской, не то что самовольно пришедший в лес вопреки всяким обычаям Лунь Вересень, озорно глядевший вокруг и пристукивавший посохом.

— А чего это вы, гости дорогие, не кушаете? — прижала лапы к груди Настасья Петровна. — Все посошками пристукиваете? Али у вас дело какое на уме?

— Фу! Ну наконец-то, — выдохнул Злыдень, вскакивая с лавки.

Городской голова на всякий случай тоже подскочил:

— У вас товар, у нас купец… — И осекся, увидев улыбчивые рожи нечисти. — Что? Не это?

Анчутка, прищурившись, поинтересовался:

— Ну-ка, ну-ка, чего это он там лопочет?

Я плотнее привалилась к двери, сзади на меня навалилась Лейя, и мы чуть не выпали из-за нее в горницу. Спасибо Алие, уцепившей мавку сзади за подол:

— Тише ты, кикимора, всю невесту попортишь!

— Я еще не просватанная, — проворчала я, поправляя на себе праздничное платье. Одели меня тетки так, чтобы не стыдно было людям показать, а мне все казалось, что богатое платье совсем мне не идет и наплевать, что Лейя чуть сознание не потеряла, когда увидела бесценное узорочье, подаренное Березиной. Хорошо хоть косы как настоящей невесте не стали заплетать. Есть у нечисти свои преимущества.

— Жених наш — парень видный. Силой, красотой, здоровьем не обиженный.

— Они про ум забыли сказать, — подавилась смешком Алия. А овечка продолжала как по писаному:

— Люба ему ваша Верелея, вот и просим мы у вас ее для него…

— Об этом не может быть и речи! — Феофилакт Транквиллинович встал из-за стола и даже с какой-то обидой отодвинул стул.

— Обана! Вот это поворот! — хлопнула себя по ляжкам Алия.

— Дак че? Не будет свадьбы? — Лейя повернулась ко мне. А мне тоже как-то нехорошо стало.

— Она не доучилась! Ей нужно заниматься, много и серьезно, — решительно стукал пальцем Вук Огнезмий. — А о чем она будет думать в замужестве? Нет, я решительно против.

Вежицкий голова испуганно сел обратно, а овечка даже бровью не повела и, все так же вздымая волну на блюдечке, спокойно возразила:

— Велий наш сам не дурак, да к тому же учитель. Он не позволит ей хвостом вертеть, да и ваша егоза от любви, глядишь, усердней заниматься станет, чтобы супругу угодить.

— Чего? — Я даже попыталась выскочить за дверь, но Алия ухватила меня за руку, хихикая: — Зато про ум сказали!

И тут раскаркался Карыч:

— Наша девочка никому угождать не приучена. Не ей, богине, перед человечишкой стелиться. Нет, не подходит нам ваше предложение.

— Велия тоже не на помойке нашли, — влез Рогач, — а сильно зазнаваться — без женихов остаться.

— Сейчас они меня еще и паскудить будут? — обиженно буркнула я и притихла, услышав имя Волчьего Пастыря.

— Вот жених, достойный нашей Вереи, — распинался Анчутка. — Силен, могуч, самовластен, великим богам ровня.

— Сухой, бесчувственный старикашка, — оттопырила губу овечка. — Вы чего своей Верее предлагаете, чего вы своей племяннице желаете? Чтобы замужем была за немилым, на чужих красавцев молодых заглядывалась?