Онлайн книга «Месть»
|
«Пожалуйста, не молчи, я уже извёлся весь!» Ещё ровно через 60 минут: «Соня, прошу, ответь хотя бы: со мной всё в порядке, отвали…» Отвечаю: «Со мной всё в порядке. Отвали.» «Понял.» Июнь – пора кондиционеров и моих ежегодных ангин. К обеду горло уже не просто болело, а нещадно изнывало. Самочувствие не позволяло трезво мыслить, поэтому смысл работы сам собой был утерян – поехала домой, набрызгала в горло всех лекарств, какие нашла с прошлого раза, отключила телефон и завалилась спать. Ночью просыпалась пару раз от адской боли в горле, голове, да и вообще во всём теле, поняла, что меня лихорадит, приняла жаропонижающее и опять спать. Открываю глаза, едва светло, но вроде как не утро… Смотрю на часы 19:40… Думаю, странно, что-то с часами. Пытаюсь встать, болит всё тело, а в горле по ощущениям кровавая рана. Вдруг вижу, Макс лежит рядом и смотрит на меня. Пытаюсь спросить: «Ты что здесь делаешь», но безбожная боль в горле, превратила эту фразу в набор нечленораздельных звуков. - Сейчас сделаю тебе малиновый чай, будет легче. Но доктор сказал, избегать разговоров. Лежу и пытаюсь сообразить, почему на часах странное вечернее время, за окнами медленно опускаются сумерки, но главное: что делает этот человек в моей квартире и как он сюда попал. Минут через 10 Макс возвращается с чашкой какого-то горячего компота: - Это свежая малина, заваренная кипятком. Сестра сына так лечит от ангин. Пей понемногу и старайся не обжигать горло. После малины и впрямь боль утихла: - Ты как попал сюда? – спрашиваю. - Дверь взломали с консьержем. - Что!? – хриплю. - А что было делать? На звонки не отвечаешь, телефон отключён, на работу не явилась, никого ни о чём не предупредила. Замки поменяли, новые ключи найдёшь в холле. Молчу, потому что говорить всё равно больно. Через некоторое время Макс тихо говорит: - У тебя гнойная ангина, был врач, осматривал тебя, ты не помнишь? - Нет. - У тебя была температура – 40С. Может, поэтому не помнишь. Смотри, тебе сделали укол с антибиотиком, нужно будет повторить завтра в 10 утра. У тебя есть знакомая медсестра или кто-нибудь, кто сможет прийти и сделать это? - Ммм, не знаю, нет, наверное, - говорю шёпотом. - Я умею делать любые инъекции, могу прийти завтра, если хочешь. - Давно ты здесь? - С 12 дня. - То есть примерно 7 часов? Что ты делал? - Вызвал врача, потом ждал, пока спадёт температура, теперь вот дождался твоего вменяемого состояния и могу смело убираться восвояси. Ну, если только, конечно, ты не захочешь, чтобы я остался. Молчу. - Ладно. Если будет плохо – звони, я приеду. Встаёт, разворачивается, моя воля даёт гигантскую трещину, хватаю его за руку, он тут же возвращается, лихорадочно обнимает меня обеими руками, целует лицо, голову, руки бесконечным числом поцелуев, повторяя: «Ты так напугала меня» и « Я люблю тебя, глупышка…». Мне плохо физически и духовно, но я лежу в сильных объятиях неожиданно желанного мужчины и наблюдаю закат на горизонте Москвы сквозь панорамные окна спальни, и это умиротворяет меня, обезболивает, оборачивает в кокон беспечности и покоя… Снова это блаженное ощущение защищённости, безопасности, соблазн отпустить напряжение, ослабить контроль и позволить себе расслабленно качаться на волнах заботы, подаренной мужчиной, которому можно и почему-то безумно хочется доверять. Не замечаю сама, как погружаюсь в сон. - Соня… - тихий шёпот, - Соня! Ты настоящая соня! Просыпайся, уже 10 утра, нужно сделать тебе укол с антибиотиком. С трудом открываю глаза – в голову будто накачали дешёвого геля… - Что совсем плохо? Киваю. - Ничего, доктор сказал, легче станет на третьи сутки, когда лекарство начнёт действовать. Ляг на живот. Послушно повинуюсь, выбора у меня нет: ощущение, что по моему грешному телу проехался товарняк, а сразу за ним пустили ещё один. Чувствую, как широкую резинку моих домашних штанов нежно потянули вниз, скромно оголив лишь часть моей задницы, затем потёрли чем-то мокрым и также нежно укололи. «Чёрт, он даже уколы ласково делает. Это ни в какие ворота уже не лезет! Это я должна его виртуозно соблазнять, а на деле что? Валяюсь тут на его глазах в невменяемом состоянии, страшная, поди, как ядерная война, да ещё и вынуждаю его нянчиться со мной!» - Ну как, не больно? - Нет, - шепчу. - Ну ты даешь, так разболеться посреди лета! – улыбается. Хочешь, на улицу выйдем, температуры нет у тебя, я смерил уже, а подышать выходить нужно – так доктор сказал. - У меня терраса есть… - Знаю, видел, но во дворе есть тень, а на террасе ты долго не высидишь из-за солнца, жарко уже! – целует меня в висок. - Тебе на работу не нужно? - Нужно, но я отпросился, сказал, моя невеста болеет. - Невеста!? - Ну мы же вчера помирились вроде? - И что сразу невеста? - сиплю. - Тихо, тихо, не нервничай, тебе нельзя много говорить. Конечно, невеста, а кто же ещё. Не хочешь официальный брак, я слышал, ты против этого явления, давай просто жить вместе. Но я бы сделал всё как положено. Ну, чтобы дети потом не считали количество месяцев от даты свадьбы, до своего рождения! - смеётся. - А ты считал? - Ага, - заливает меня своей лучезарной улыбкой счастья, и я начинаю непроизвольно улыбаться ему в ответ. - И что насчитал? - 7. - 7? - 7 месяцев, вместо 9. - Может быть, тебя родили слишком рано? – предлагаю альтернативу. - Недоношенным? - Именно. - Вроде нет. Никогда мать не говорила такого. - Значит, ты залётчик? - Не я, а родители мои, - смеётся опять. – Вот я и говорю, чтобы дети потом не считали нас залётчиками, лучше всё делать вовремя. Если хочешь, составь брачный договор. У меня только брови взлетели. - Сонь, за эти дни я столько всего передумал уже, что не удивляйся так... Я люблю тебя… Уже говорил и повторю 1000 раз, если нужно. Ложится рядом, нежным заботливым жестом убирает волосы с моего лица и целует в лоб долго, томительно. Затем шепчет у самого уха: - Люблю тебя! - Принеси документы по договору завтра, я подпишу. - Не будем делать это официально? - Зачем откладывать? Задержки нам не нужны… |