Книга После, страница 22 – Анна Шнайдер

— Еще… — и замолчала, не зная, как сказать о таком. Как объяснить, что хочет, чтобы он наконец снял с нее это дурацкое платье?

— Я чувствую, что тебе приятно, Вик, — произнес Арен, разворачивая ее лицом к себе. — Но раз ты просишь, сейчас будет еще приятнее.

Приятнее? Нет, это не то слово. Она просто горела от страсти и желания, пока он целовал и трогал ее, всю и везде, и не заметила никакой боли. Кровь была, и утром Виктория с изумлением рассматривала большое алое пятно на простыне. Судя по нему, ей должно было быть очень больно. Но ей не было!

— Ты убрал боль как-то… ментально? — спросила она Арена вечером следующего дня, и он покачал головой.

— Нет, Вик. Я просто хорошо тебя подготовил.

Она смутилась, и он засмеялся, этим смехом разрушив ее смущение.

Разве же это не любовь?.. Нет-нет, конечно, она очень любит Арена. И всегда любила.

Но почему, почему же тогда психотерапевт задал этот вопрос?

* * *

Попросив Хозяйственный комитет обеспечить ему связь на следующий день в девять утра, Арен перенесся к сестре. Она уже давно была в своих покоях, сидела на мягком бронзовом ковре и играла с Адель в куклы. Император поцеловал сначала племянницу, потом сестру, и сел рядом с ними.

— На, — сказала Адель, протянув ему одну из кукол — свою любимицу, светловолосую красавицу Анжелику. Правда, это имя Адель в свои год и четыре месяца выговорить не могла, называя куклу Икой. — Иай.

— Играю, — кивнул Арен и сделал вид, что ходит куклой по полу. Адель важно кивнула и отошла к игрушечным качелям, где сидели еще три куклы. Плюхнулась рядом и начала их качать, что-то напевая себе под нос.

— Как ты? — спросила Анна, глядя на него с беспокойством. — Ты хоть ел, Арен? А то я же тебя знаю…

— Ел, не волнуйся.

— Расскажи мне, что с Агатой, — попросила сестра тихо, оглядываясь на Адель — но девочка была занята и не обращала внимания на взрослых. — Я же понимаю — если она не возвращается во дворец…

— С Агатой все в порядке, она цела. Дело в абсолютном щите, в который превратилась София. Моя дочь держит его, и он не исчезает.

— Что?..

Арен кратко поведал сестре обо всем, кроме одного. О своем решении отдать Софии часть собственной жизни он говорить не стал. Ни к чему ей это знать, впрочем, как и всем остальным.

— Ох, Арен… — вздохнула Анна, покачав головой. — Это та самая Эн, с которой ты танцевал на приеме в честь Праздника перемены года?

— Да.

— Я помню ее, и от Арчибальда много слышала. Она, конечно, талантливая, но… А если не получится?

— Если не получится, мы все будем жить дальше. Так же, как живем сейчас.

Беспокойство из взгляда Анны так и не уходило.

— Виктория с ума сойдет, когда узнает.

— Демоны с ней. Она в любом случае будет ревновать и закатывать истерики. Не один повод, так другой.

— Повод? — Губы Анны искривила ироничная усмешка. — Не припомню, чтобы ей для этого был нужен повод. Она их всегда сама придумывала.

— Ани, я знаю, ты ее не любишь, — вздохнул Арен, — но…

— Как я могу ее любить? — перебила его сестра. — Все эти годы она портит тебе жизнь. Я трижды пыталась поговорить с ней, объясняла, что эмпатам нужен эмоциональный покой. Но безрезультатно. Она зациклена на себе, своих проблемах и обидах. И…

— Ани, — он прервал поток возмущений, прикоснувшись к ладони сестры, — сейчас Вик занимается с психотерапевтом, он просил меня не отталкивать ее, если она захочет поговорить. А я прошу в свою очередь тебя.

— Хорошо, — Анна поморщилась. — Сегодня она у меня, кстати, спрашивала, как я думаю, любит ли она тебя.

От удивления Арен даже онемел на секунду.

— А ты что ответила?

— Что я могла ответить? Сказала, что нет, и вообще ей лучше у тебя спросить. Вот жди теперь этот вопрос.

— Ясно, — он хмыкнул, — спасибо, что предупредила.

Когда Арен перенесся в детскую, настало как раз время для ужина, и он поел вместе с Алексом и Викторией, расспрашивая сына о прошедшем дне. Мальчик скучал по Агате с Софией и очень интересовался, когда они вернутся.

Про Агату спросила и жена, как только они с трудом, но все-таки уложили Александра спать. И во время ужина, и после, и сейчас Виктория вела себя на удивление тихо, но что она при этом чувствовала, Арен не имел понятия — он по-прежнему держал эмпатический щит, не ослабляя его ни на секунду. Опасался, что любой взрыв посторонних эмоций может поспособствовать его собственному срыву. Особенно если это будут эмоции Виктории.

— Агата вернется скоро, — ответил Арен спокойно и, подхватив жену на руки, понес к камину. — Не беспокойся. Она жива и совершенно здорова.

— Ты не хочешь, чтобы я навещала дочку, из-за того, что она эмпат? — уточнила Виктория чуть дрожащим голосом. Глаза ее уже начинали наполняться слезами, и Арен глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.

В этом была вся Виктория. Не «из-за того, что я не умею контролировать свои чувства», а «из-за того, что наша дочь эмпат». Вот обязательно ей все с ног на голову перевернуть.

— Так просто будет лучше, — сказал Арен, выходя из камина в спальне жены, и медленно поставил ее на ноги. — Не волнуйся. Ты увидишь Агату совсем скоро.

— Арен… — Виктория потянулась к нему, обняла и прижалась губами к щеке. — Не уходи, пожалуйста!

Она осыпала лихорадочными поцелуями его лицо, а император сдерживался изо всех сил, чтобы не оттолкнуть ее. Неприятно было до тошноты и ломоты в висках.

Защитник, ему самому скоро психотерапевт понадобится. Ну почему он все время должен пересиливать себя, сдерживаться и чем-то жертвовать? Почему?!

— Прости. — Он осторожно отцепил руки жены от своей шеи и покачал головой, отстраняясь. — Я уйду, потому что хочу сейчас быть в другом месте.

— В каком? — спросила Виктория робко. Вспышки ревности или гнева Арен не заметил, но на всякий случай все же укрепил эмпатический щит.

— С Агатой.

— Возьми меня с собой! Это ведь и моя дочь тоже! — попросила жена. — Пожалуйста!

— Мы говорили на эту тему, Вик. Ты увидишь Агату, но позже.

Она вздохнула и опустила голову.

— Ты тоже считаешь, что я тебя не люблю, да? — И столько тоски в голосе, что Арен моментально понял — Виктория очень хочет, чтобы он ее пожалел и сказал «нет».

— Прежде, чем отвечать на этот вопрос, надо разобраться, что такое любовь, — произнес он так спокойно, как мог, хотя внутри все полыхало от ярости и раздражения. — Вик, у меня был тяжелый день, и завтра, скорее всего, будет еще тяжелее. Я понимаю, тебе хочется поговорить, особенно после первого сеанса с психотерапевтом. Но давай отложим это хотя бы ненадолго.