Книга Идущие в ночь, страница 116 – Анна Китаева, Владимир Васильев

Тот, кто кричал нам, чтоб вылазили, ругнулся и зашипел от боли.

С треском распороли воздух ещё две молнии, и в ноздри ударил свежий, как после грозы, запах.

«Влипли, — подумал я. — Между молотом и наковальней.»

С одной стороны — эти… охотники на оборотней. С другой — хоринги, лично против которых я ничего не имел, но они против меня — имели. Убитого Иланда, например. Или Винора — я уже и не помнил, кого убил я, а кого карса.

Совсем рядом что-то происходило. Звуки мне ничего не говорили — я просто ни с чем не мог их связать. Никогда ничего подобного не слышал. Однажды воздух стал совсем синим, словно Меар сорвался с небес и рухнул за соседней россыпью камней, а раз невдалеке встал крутящийся рыжий смерч и кто-то диким голосом закричал. Потом некоторое время звенело железо, и это были единственные звуки, которые я опознал легко: рубились на мечах. Недолго и, кажется, безрезультатно. В том смысле, что никому из противников не удалось убить другого.

Высунуться я не решался, видеть же происходящее хотелось страшно, да и нужно было. Но как высунешься? Чтоб тут же молнию в лоб схлопотать? А озираться, лёжа среди камней, толку было мало.

И вдруг взгляд мой сам собой упал на камень, в который я вжимался плечом. В очередной раз пошевелившись, я повернулся и наконец увидел, на что опирался.

На камне цвёл живой рисунок хорингов. Одну грань камня отшлифовали до зеркальной гладкости, и древний мастер вдохнул в холодную глыбу часть своей нечеловеческой души.

Тьма! Я обполз камень, чтоб глянуть с другой стороны, и не ошибся. Рисунок был и там. Иной.

Я ползал вокруг Знака. Второго Знака на пути к У-Наринне.

Никогда не думал, что такое случится.

И я попробовал сосредоточиться, чтоб увидеть рисунок таким, каков он есть на самом деле. Живым.

Трое людей прятались среди россыпи камней. В руках двоих было оружие, третий шептал заклинания. Губы шевелились совершенно беззвучно, но мне казалось, что я не понял бы ни слова, даже если б слышал, потому что так растягивать губы можно, только произнося совершенно чужие слова.

Рядом с троицей сгустилась вечерняя синева, обретая очертания сутулой фигуры с могучими плечами и ручищами до пола. Фигура налилась плотью и сделала первый неуверенный шаг. Тотчас я понял, что плоть её — призрачная. Это фантом, боевой магический фантом.

Маги. Всё-таки эти трое — маги. Ну, по крайней мере, один из них.

Фантом легко вспрыгнул на камни и рванулся к прячущимся вдали фигурам. Но он не успел: перед ним вдруг сплелась тонкая мерцающая сеть из зеленоватых нитей. Она не задержала фантом, но рассекла на бесформенные части, которые беспорядочно рассеялись и медленно растаяли.

Я проворно переполз на другую сторону. И растворился в другой картинке.

Хоринги. Восемь хорингов с луками и короткими мечами. У одного в руках маленький хрустальный шарик, излучающий слабое сияние. Я вторично пронаблюдал, как сеть развеяла фантома, только с другой точки.

— Аншан! — крикнул хоринг с шариком, обращаясь к магам по ту сторону камня. — Мы не дадим их убить. Уходите, и пусть нас рассудит светлая У-Наринна!

— Она уже рассудила нас, Ульфенор! Зря вы вернулись из бездны.

— Не зря.

— Зря. И бездна вновь поглотит вас. На этот раз навсегда, — в голосе мага звучали издёвка и презрение.

Один из хорингов вдруг вскинул лук и, не глядя, выпустил стрелу куда-то вверх. Обычно, без всякой магии. Вдали кто-то сдавленно охнул.

Так я научусь ползать, словно червь!

Взглянув на сторону людей-магов, я убедился, что стрела торчит в плече у одного из них.

— Он мог бы попасть тебе в глаз, Рунси. И ты знаешь об этом.

В ответ раздалось маловразумительное, но с чувством, проклятие.

— Уходите, — повторил хоринг. — Мы не дадим их убить.

— Вы же сами хотели их убить, Ульфенор! — крикнул тот, которого звали Аншаном, молодой, похожий на хадасца маг с чёрной щёточкой усиков над верхней губой. Одежда выдавала в нём не просто мага, но мага-воина.

— Теперь — не хотим. Мы хотели убить слуг Седракса. Но они идут не с вами. А значит — подождём до У-Наринны. И решим всё там.

— Значит, Лю вам больше по нраву, чем Седракс, так, Ульфенор?

— Так.

— Почему?

Хоринг усмехнулся — я глядел уже на него, успев переползти.

— Потому что он не собирается навеки отдать нас бездне.

— Откуда ты знаешь, что Лю собирается сделать, а чего не собирается?

— Лю не человек. Эти двое — тоже. У нас есть общие счёты против людей. Оборотней вы сейчас истребляете так же, как истребляли когда-то хорингов. Люди не желают делить мир ни с кем. А оборотни могут с нами поделиться. По крайней мере, я на это надеюсь.

— А у них ты спрашивал?

— Спрошу. Когда придёт час.

Меар опускался всё ниже. Тьма, скоро я превращусь. Долго они ещё препираться будут? Это, конечно, всё безумно интересно, но время… Его не обмануть.

Когда я в очередной раз переполз на сторону людей, я увидел лишь застывшую картинку на камне. Аншан и двое его спутников исчезли. Вняли совету хорингов и убрались. Оставив после себя только сломанную стрелу с окровавленным наконечником на усеянной каменной крошкой земле. А потом эта картинка медленно погасла, и из глубины камня проступил другой рисунок. У-Наринна. Каменный лес. И белая птица над грубо отёсанными дольменами.

Вот так-так! Хоринги ищут с нами мира! Вот бы с ними поговорить. Тьма, с ними нужно обязательно поговорить! Непременно!

Я ощущал, что рядом со мной остались только Старшие, а люди исчезли. Совсем. Теперь они далеко… и пойдут в У-Наринну своей дорогой. Непохожей на мою, или дорогу хорингов.

А хоринги неровной цепочкой шли на запад, огибая глыбы. Только бы они не решили пойти магическим путём, как Аншан, Рунси и третий маг! Если пойдут — я их не догоню.

Меар сел наполовину.

— Тури! — позвал я негромко. — Ты где?

Карса бесшумно образовалась рядом, у самых ног.

Мы вернулись к Ветру, и я лихорадочно стал сдирать с себя одежду.

«Кажется, обстоятельства нас разлучают, — подумал я. — И надо успеть уйти, пока ты не превратилась в человека. Иначе ты меня ни за что не отпустишь. Впрочем, у меня ещё есть в запасе немного времени — сейчас покажется Четтан, и я превращусь. Ты же ещё некоторое время останешься карсой. И я успею уйти.»

Корняга вопросительно пялился на меня. И карса тоже. Именно карса — не Тури, это я ощутил, уж и не знаю чем.

— Слушай, пень, — торопливо заговорил я. — Я ухожу, это очень важно. Передай Тури, пусть идёт в У-Наринну, как и раньше. Я оставляю ей всё — Ветра, одежду, припасы. Встретимся уже в Каменном лесу. Это действительно важно, понял? И… — я помедлил. — Пусть не сердится на меня.