Книга Идущие в ночь, страница 121 – Анна Китаева, Владимир Васильев

— Значит, ты не просто захребетник, — ехидно сказала я. — Ты — потомственный захребетник, и вся твоя раса…

И тут до меня дошло.

— То есть как — брали с собой? Вы же, корневики, с добрую корову размером! Ты-то, извини пожалуйста, среди своих ростом не вышел.

— Ну я же и говорю, Предтечи были большие, — обиженно проскрипел Корняга. Помолчал и добавил: — Очень большие.

Я потрясённо умолкла. И попыталась представить себе очень большое и доброе, наделённое магией и способностью летать существо, которое для собственного удовольствия таскает с собой здоровенный пень. Ни хрена у меня не вышло из этой попытки. А у кого бы вышло?

— Ещё они были хвостатые, — задумчиво добавил Корняга, — и с во-от такой пастью.

Для вящей убедительности он как можно шире разинул дупло. Я вздохнула:

— Замолкни, а? Попробую осмыслить то, что ты уже наговорил… Хотя нет, скажи ещё одну вещь! Знал ты всё-таки про Каменный лес, или не знал?

— Эх, госпожа Тури, — грустно сказал Корняга. — Про Каменный лес я, конечно, слыхал. Потому что это самое замечательное место в мире, средоточие магии. Только пути мне в него никогда не было. И сейчас нет. За компанию с кем-то в такое место попасть нельзя, а сам я туда добраться не могу.

— То есть почему — не можешь? — не поняла я.

— Ты меня слушала вообще? — вдруг ощетинился сучьями корневик, став похожим на рассерженного ежа. — Я же сказал — мы были созданы, чтобы сопровождать Предтеч! Сопровождать, ясно? Нет у нас своего пути в мире!

Ох, Тьма… Я виновато смолкла. Корняга сидел на луке седла, по-птичьи нахохлившись, и смотрел куда-то вбок. Через пару минут он зашевелился и поднял на меня взгляд.

— Не переживай, — деловито сказал Корняга. — Я вас не брошу. Подожду на границе Каменного леса.

— Договорились, — серьёзно сказала я.

Четтан перевалил зенит и медленно двинулся по небосклону вниз, к западу. Ветер сбавил ход и теперь бежал ровной неторопливой рысью. Я осмотрелась. По правую руку от нас, на севере, мягкими волнами поднимались пологие холмы. Слева местность оставалась плоской, как стол. Справа впереди что-то блеснуло в лучах Четтана начищенной медью. Озеро?

Я тронула поводья, поворачивая коня.

Как ни странно, отдыхать мне не хотелось. Ни есть, ни пить — тоже. Но чем-то меня привлекло это озеро. Что-то было в той стороне такое, в чём я нуждалась…

— Магия, — уверенно сказал Корняга. — Чувствуешь?

Корневик снова растопырил корешки и сучья и крутился на седле из стороны в сторону — не то что-то вынюхивал, не то высматривал.

— Чувствуешь? — настойчиво повторил он.

Я вслушалась в свои ощущения.

Холмы приблизились, и выглядели совершенно обычно — поросшие травой склоны, круглые сглаженные верхушки. И озеро, которое блестело меж двух холмов, тоже казалось вполне обыкновенным. Но внутреннее зрение нарисовало мне местность иначе. Я увидела небрежно прочерченные силуэты холмов, едва различимые на ровном сером фоне. А на том месте, где должно было быть озеро, струился источник жидкого огня.

Жидкое пламя было ослепительно-жёлтым в том месте, где оно вытекало из-под земли, и постепенно бледнело, заполняя собой котлован озера.

— Опять не-вода, как в той реке? — спросила я вслух непонятно у кого. Корняга, во всяком случае, не ответил.

Ветер остановился на берегу. Я спрыгнула на землю, подошла к озеру и зачерпнула пригоршню воды. Вода оказалась прохладная, свежая, мокрая. Самая настоящая. Искупаться, что ли?

Я с сомнением покачала головой. Даже не закрывая глаз, я видела, как взвихряются на дне озера струи золотистого пламени, не смешиваясь с водой. Что это — магия? Первозданная магическая сущность в чистом виде?

Я решилась. Поднесла ладони к лицу и умылась озёрной водой.

От удивительной воды по всему телу разошлась прохладная свежесть. Я почувствовала, как мои губы невольно растянулись в улыбке. Ах, как хорошо! Только бы не зачерпнуть этой животворной силы слишком много. Есть вещи, в которых лучше соблюдать меру. Как говаривал Унди Мышатник, упокой Тьма его нетрезвую душу, перец ложками не едят.

Заржал, взвиваясь на дыбы, Ветер. Истошно завопил Корняга.

Я резко обернулась.

Растопырив костлявые лапы, на нас надвигалась зловещая тень.

Когда-то это был человек, одетый в длинную, до колен, кольчужную рубашку. Теперь ржавое железо позвякивало о кости скелета. Непонятно было, почему кольчуга не рассыпалась в прах. Наверное, её звенья скрепляла та же самая сила, которая держала вместе кости неупокоенного мертвеца.

Скелет воздел к небу лапы, в одной из которых был зажат каменный жезл, а в другой — длинный нож. Из пустого черепа послышался гулкий вой:

— Моё! Моё!

Я попятилась. Рука моя сама собой выхватила из-за пояса кинжал. Скелет проворно взмахнул ножом. Хадасская сталь моего кинжала встретилась с металлом его ножа. Раздался скрежет. Я изловчилась и пнула скелет туда, где у человека живот. Признаться, я рассчитывала, что он от удара рассыплется в прах. Но вместо этого только отшибла ногу, как будто под кольчугой пряталась стальная стена.

Мертвец взмахнул жезлом. Десятое чувство велело мне пригнуться, и вихрь жёлтого огня пронёсся над моей головой. Т-тёмное небо!

Я потянулась было левой рукой за метательным ножом. Впрочем, будет ли толк от ножа?

— Он же колдун! — надсаживаясь, крикнул Корняга. — Бей его магией!

Кто, я? Магией?! Рехнулся пенёк, честное слово!

Скелет наступал, тряся пустым черепом. В одном Корняга прав — если эти мёртвые кости скрепляет магия, обычным оружием их не возьмёшь. Я вспомнила о подарке Стража Руд. Так ведь жалко, Тьма побери, тратить такую вещь на одинокого покойника. Может, я с ним и так справлюсь?

Мертвец протяжно ухнул, и с каменного жезла снова сорвался огненный вихрь. И я не успела отпрянуть. Жёлтое пламя неслось мне прямо в лицо. Я невольно подняла, защищаясь, левую руку — пустой ладонью наружу.

— А-а-а! — протяжно заверещал Корняга.

Огненный вихрь ударил в мою ладонь. Я ощутила сильный толчок, как будто меня ударили по руке тяжёлым предметом. Жёлтый вихрь дохнул жаром мне в лицо, а оставшаяся холодной ладонь отразила пламя, словно зеркальный щит. Отражённый огонь ударил в кольчугу мертвеца.

Скелет затрещал в пламени, как смолистые дрова. Он стремительно рассыпался на отдельные косточки. Ржавая кольчуга плавилась, стекая по костям грязной пузырящейся пеной. С заунывным воем сорвался с позвоночника череп и покатился в мою сторону, злобно лязгая челюстью, но через два шага рассыпался в прах.

Через несколько минут на берегу озера осталось лишь выгоревшее пятно. Я перевела дух. И с недоверчивым уважением взглянула на свою левую ладонь.