Книга Идущие в ночь, страница 79 – Анна Китаева, Владимир Васильев

А Неспящая башня без города, значит, бывает?

Я задрала голову, чтобы посмотреть вверх, на умолкшие при нашем приближении колокола. И чуть не слетела с коня. Д-добрые джерхи!

На колокольной площадке Неспящей башни сидел демон.

Я зажмурилась и помотала головой. Нет! Не может этого быть! Неужели в этом путешествии мне суждено повстречать всех, про кого я только слышала в сказках и легендах? Джерхов, они же дины, я уже видела. Теперь вот демон. Кто ещё остался? Вампиры? Ожившие мертвецы и духи пустынь? Предвечное чудовище Гар-Заав? Королевская жаба-душительница и трёхглавый огнедышащий кабан?

Я снова открыла глаза и посмотрела на демона. Демон с интересом рассматривал меня. У него было тело человека, только на две головы выше самого высокого из рослых северных варваров и невероятно мускулистое. А, может, оно просто казалось чрезмерно мускулистым, потому что у демона не было кожи. Он выглядел так, словно кожу с него ободрали, а его в таком виде поджарили. Под слоем запёкшейся красной корки бугрились мышцы. Я нервно сглотнула. Не знаю, почему я с первого взгляда уверилась, что передо мной именно демон, но сомнений у меня не было. Сомнений его внешность не вызывала. Она вызывала остолбенение.

Сам демон, похоже, от своего вида ничуть не страдал. Наверное, это всё-таки была его изначальная внешность. В смысле, никто не сдирал с него кожу и не поджаривал мясо. Таким он уродился. Мда-а… Ко всему можно привыкнуть, если считать, что так и надо.

Демон пошевелился, и я увидела у него за плечами сложенные кожистые крылья. Он был одет в короткие штаны, но бос. Пальцы его босых ног заканчивались толстыми загнутыми когтями. Я хорошо их рассмотрела, потому что демон сидел, вцепившись когтями в край площадки, как канарейка на жёрдочке.

Впрочем, джерх с ними, с когтями. У меня у самой меарским днём бывают когти ненамного меньше. Но вот на его лицо — человеческое лицо без кожи — мне смотреть не хотелось. Хотя страха я почему-то не ощущала.

— Привет вам, Идущие, — неожиданно пробасил демон.

Тьма! Я как-то даже не подумала, что он способен со мной заговорить.

— Привет и тебе, могучий демон, — чуть помедлив, ответила я.

Корняга сполз с моего плеча на круп коня и там мелко вздрагивал. Но Ветер стоял спокойно. И вулх серым изваянием замер в двух шагах от жеребца.

Демон повернулся к нам спиной и потянул за верёвки. Колокола отозвались протяжным мелодичным звоном. Демон дёрнул за другие верёвки, и звон других колоколов вплёлся в мелодию. Сочный перезвон поплыл над степью — тот самый перезвон, отголоски которого мы слышали ещё в лесу. Демон раскачивался на верёвках, как мальчишка на ветках плакучей ивы. Колокола то гремели яростной боевой медью, то пели нежно и протяжно, то задорно позванивали.

Я никогда не слышала ничего похожего. Колокольный перезвон был так прекрасен, что у меня перехватило дух. Ни на одной из городских Неспящих башен звонари не вытворяли такого.

Демон вдруг оторвался от своего занятия и присел на край площадки как ни в чём не бывало. Последний звук, густой и сладостный, растворился в воздухе.

— Что это было? — шёпотом спросила я. — Что ты звонил? И что ты вообще здесь делаешь?

Кажется, демон слегка улыбнулся. Во всяком случае, у него напряглись мышцы лишённых кожи щёк.

— Я жду, когда настанет урочный час, — раскатистым басом ответил он. — Тогда я ударю в большой колокол, возвещая приход Ночи. А пока я коротаю время, творя музыку. И колокольный звон моей башни указывает путь Идущим.

— Ты всегда сидишь здесь, на башне? — пугаясь собственной смелости, спросила я.

Корняга сделал слабую попытку закопаться под меня. Я гневно отпихнула его задницей, и он затих.

— Нет, — пробасил демон. — Обычно я бываю здесь, когда мне хочется услышать пение колоколов. Но когда близится Ночь, я прилетаю сюда заранее, жду урочного часа и радуюсь.

Он, не оборачиваясь, завёл руку за спину и дёрнул несколько верёвок одновременно. Звуки колоколов, сталкиваясь, зазвенели над степью.

— Сейчас я радуюсь, — сказалл демон и надолго умолк. Я терпеливо ждала, и дождалась. После долгой паузы он добавил:

— Я радуюсь тому, что Ночь настанет совсем скоро. Тогда я поднимусь высоко в тёмное небо и встречусь с другими крылатыми. И Ночь услышит нашу песню.

Демон снова погрузился в молчание, словно забыл про нас. Мне показалось, что пора уезжать отсюда.

— Доброй Ночи тебе, демон, — дрогнувшим голосом попрощалась я, прежде чем тронуть коня.

— Добрый путь вам, Идущие в Ночь, — отозвался демон густым басом и вновь повернулся к колоколам.

Степной ветер утих, и разноголосый колокольный звон, сплетаясь в дивную мелодию, провожал нас ещё долго.

Когда мы изрядно удалились от одинокой Неспящей башни, я извернулась в седле, ухватила Корнягу за ветку и подняла в воздух. Жалобно затрещали цепкие корешки, которыми он держался за меня и за седло.

— Ты что вытворяешь, урод? — яростно сказала я. — По-твоему, я каждый день с демонами разговариваю? По-твоему я знаю, как с ними разговаривать? Вдруг ему мои слова не понравятся, а? А ты, пень поганый, меня отвлекал, как только мог. Ты зачем трясся, как мышь в горшке?

— Так ведь страшно, — жалобно скрипнул Корняга, трепыхая корнями. — Верни меня на место, а?

— Страшно ему, видите ли, — сердито фыркнула я. — На место его, видите ли, вернуть! Какое такое место? Это что ж я теперь — насест для пеньков?

Корняга каким-то непостижимым образом умудрился обмякнуть и висел у меня в руке с покаянным видом, как нашкодивший щенок. Его хотелось немедленно простить и, может быть, даже приласкать и утешить. Но я крепилась.

— Я таких, как он, знаю, — убеждённо проскрипел Корняга. — Плюнет огнём, и все дела.

Я в который раз подумала, что жизнь у моего пенька была на редкость насыщенной. И где он, скажите пожалуйста, успел с демонами познакомиться? Впрочем, спрашивать его об этом бесполезно. На все подобные вопросы Корняга отвечает «в лесу». Может, и правду говорит.

— Живи, чучело, — проворчала я, усаживая корневика на плечо.

Корняга радостно закопошился, устраиваясь поудобнее.

— Пожрать бы, — сообщил он. — Там ещё мясо осталось…

— Цыть, нечисть, — рявкнула я. — Завтра передашь Одинцу сообщение, он тебя и накормит.

Пенёк скорбно вздохнул и притих.

Четтан уже клонился к закату, когда мы наконец пересекли равнину и добрались до невысоких холмов. Длинные багровые тени протянулись от нас по левую сторону, указывая на восток. Сопровождая нас, они скользили по неровностям почвы и оттого непрестанно изгибались — так что казалось, будто они полощатся в потоке закатных лучей, как водоросли в реке.

Две крошечные птахи порскнули из-под копыт Ветра и с суматошным писком устремились к холмам.