Онлайн книга «На берегу Тьмы»
– В Петрограде переворот, революция! – закричал Петр Петрович, увидев Николая. Николай опешил: – З-забастовка? – Революция, Николай Иванович, самая настоящая революция! Царя свергли. Дума распущена. Теперь – Временное правительство! – А что ж теперь будет? Что за революция такая? – Катерина, стащив платок, не раздеваясь села на скамейку. Агафья с Кланей выли. – Революция – это когда был царь, а теперь одним махом раз! – и нет царя. А что дальше – никто не знает, – признался Петр Петрович. Николай сел за стол. – Агафья, налей! – скомандовал он. – Всем налить? – Агафья с сомнением поглядывала на Ермолая с Кланей. – В-всем налей! – Так ведь запрещено. – С-сказал – н-налей, – отрезал Николай. Агафья метнулась в погреб, откуда принесла пыльную довоенную бутылку водки и небольшую плошку квашеной капусты. Катерина тем временем достала из буфета и поставила на стол рюмки. – Так, может, войне конец? – с надеждой спросила Катерина. – Муж скоро вернется? – Откуда это все п-пришло, Петр Петрович? – спросил Николай. – Железнодорожник из Высокова принес – говорит, у них там отдельная линия связи, так вот пришло послание от какого-то революционера Бубликова. – От к-кого? Ах, от Бубликова! Ну, если что-то там и есть, то царь введет войска и м-мигом закончит этот переворот, вот что я думаю, – с облегчением сказал Николай. Петр Петрович нервно замахал руками: – Из Старицы тоже подтвердили – это не шутка и не слухи. Петроградский гарнизон на стороне Временного правительства, рабочие бастуют. Весь город в красных флагах. Много жертв, беспорядочная стрельба на улицах – убивают офицеров. Катерина побледнела и зажала рот руками. – Немыслимо! – сказал Николай. Он знал, предчувствовал, что зреет что-то нехорошее, неотвратимое, но и представить себе не мог, что все может зайти так далеко. – А кто же возглавляет правительство? – пришел наконец в себя Николай. – Князь Георгий Львов, – сказал Петр Петрович. – К-который председатель Земгора? – Он самый. – Невероятно! – В чем же ж революция, если во главе князь? – шепнул Ермолай. – Как же мы без царя-то, – растерянно хлопала ресницами Кланя. – Все мы теперь пропадем, как овцы без пастуха, – поддержала ее Агафья, – конец света настает. Бабы снова завыли. – Ч-что же с армией? – не обращая на них внимания, спросил Николай. – Не могу сказать, – развел руками Петр Петрович. – Я с-сейчас же должен вернуться в Ревель! Надо с-сдержать бунт! – Николай Иванович! Опомнитесь! – закричала Катерина. Николай вскочил и, хромая, стремительно заковылял вверх по лестнице, но внезапно споткнулся, оступился и со страшным грохотом скатился вниз. Все бросились к нему. Николай лежал на полу и стонал. На его фронтовых шароварах проступили пятна крови. – Раны открылись! Надо срочно оперировать! – определил Петр Петрович. – Здеся? – растерялась Агафья. – В операционной, конечно, в лазарете! Не на кухонном же столе? – обиделся врач. – Ермолай, живо запрягай сани! – скомандовала Катерина и побежала в переднюю за шинелью Николая. Через несколько минут Петр Петрович и Ермолай под руки вывели Николая и положили его в сани, укрыв сверху шкурой. – Я с вами! – Катерина решительно набросила на себя тулуп и тоже собралась сесть в сани. – Катерина Федоровна, – преградил ей дорогу Петр Петрович, – там операционная, Вера будет ассистировать. Вам там нечего делать, поверьте. Еще в обморок упадете от чувств. Николай тихо стонал в санях. – А вдруг он умрет, там, без меня? – Я, между прочим, еще ж-жив и все с-слышу, – отозвался с саней Николай. – Подойди ко мне, – позвал он Катерину. Катерина склонилась к Николаю, нервно перебирая руками сбившийся на шее платок. Испугалась, что больше никогда не увидит его. Хотела броситься к Николаю, обнять, но понимала, что так нельзя – на виду у всех. – П-послушай, это всего лишь нога. Пара осколков. Вот, может, Петр Петрович их вытащит – и я к-как новый прыгать буду? – Страшно мне за вас, – призналась Катерина. – Отрадно мне это с-слышать, Катя. Ну, и-иди. За детьми присмотри. Я за все спокоен, когда ты здесь. – Все, едем, немедля! – вмешался Петр Петрович. – Как же так, Петр Петрович, без благословения, не соборовавшись? – не успокаивалась Катерина. – Нет на это времени, Катерина, вдруг осколок сдвинется и артерию заденет? – Скорее, скорее, – прошептала Катерина. – С Богом, Николай Иванович! – закричала она вслед, крестя сани, которые, набирая ход, уже заскользили вниз по холму к лазарету. Николай очнулся уже в палате, как только действие хлороформа закончилось. Бедро болело, но терпимо. Николай приподнялся на локтях, чтобы посмотреть, не ампутирована ли нога, – и с облегчением отметил, что обе ноги на месте. Кто-то из ходячих раненых, заметив, что Николай очнулся, позвал Петра Петровича. Врач торопливо вошел в палату. – Операция прошла успешно, все осколки я извлек, – доложил Петр Петрович, закрывая дверь палаты. – Я буду х-ходить? – нетерпеливо спросил Николай. – Хромота, к сожалению, останется: мышцу пришлось сильно иссечь, но другого выхода не было – иначе я не мог извлечь осколки. – П-понимаю, – расстроился Николай. До последнего надеялся, что хромоту можно вылечить. Перспектива остаться калекой на всю жизнь угнетала. – Будем вести без ушивания, – продолжал Петр Петрович, – необходимы промывания карболовой кислотой и повязки с ихтиоловой мазью и ксероформом. – С-скоро домой? – перебил его Николай, которого не интересовали подробности лечения. Ему хотелось поскорее оказаться дома, в родных стенах. – Через пару дней можно вас перевезти, как только состояние раны не будет вызывать сомнений. – Что там в П-петербурге? Какие новости? Петр Петрович посмурнел: – Обрадовать вас нечем: в Твери тоже революция, губернатора убили. Вся власть у Временного правительства. Ошеломленный Николай привстал на кровати: – К-как? Бюнтинга? Николая Георгиевича? Я лично знал его! Моя м-мать дружила с его матерью! Вошла Вера. – Вера, Вера! Ты знаешь про Бюнтинга? Ты же т-тоже знала его? |