Онлайн книга «Самшитовый лес»
– Кстати, время относительно. Это доказал Эйнштейн. – Э-э… – сказал старик. – Отдельному человеку это незаметно… Плохо, если поэт перепутал время. – Не понимаю. – Понимаешь, но боишься признать… Юность человечества прошла. Юный измеряет время биением сердца и не наблюдает часов. Тик-так – стучит его время, и он идет вслед за сердцем. Потом первый испуг – он видит день и видит ночь, и они не совпадают с биением сердца. Тогда он признается в поражении и придумывает часы… Что? – Не слушайте его, – сказала девушка. – Не бойся, – сказал приезжий. – Он прав. – Человек стал маленьким, – сказал старик, – и сердце перестало влиять на жизнь. Удар сердца ничего не меняет… Время ревет в микрофоны, и песня человека – это писк мыши. – Ну-ну… не надо так, – сказал приезжий. – Ты уже стар. А то тебя хватит кондрашка, и получится банальный сюжет… – Сюжет, – презрительно сказал Хронос. – Картинки из жизни, в которых можно найти что угодно, кроме истины… Чем дальше идет сюжет, тем дальше он от жизни. Я перепутываю твои сюжеты, – сказал Хронос и взмахнул рукой. Он кинул в воздух пачку исписанных листков. Белая метель. Крик девушки. Она хватает приезжего за руки, она пытается поймать листки. Но Хронос исчезает, и начинают все громче тикать часы: тик-так… Тик-так… Тик-так… – Не смей! Не смей! – кричит девушка. – Поздно, – говорит приезжий. – Хронос начал свою работу… – Что же делать? Что делать? – в отчаянии говорит девушка. – Смотреть… – А ты не боишься, – спрашивает девушка, – что он прав?.. Тик-так… – стучат часы. Тик-так… – металлическое лязганье механизма. Что-то хрустит, хрипит, хрюкает и масляно чавкает – и все это тик-так… Тик-так… Девушка со страхом ждет ответа. – Если поэзия – это истина, – говорит приезжий, – ее увидишь даже в обломках. – А если нет? – Значит, истина в твоих глазах, – говорит приезжий. – Ты меня любишь? – спрашивает она. – Как тебя зовут? – Не важно. У меня некрасивое имя… Сначала скажи – любишь? – Не знаю… – говорит приезжий. – Не знаю… И надевает черные очки. – Ты меня любишь? – говорит девушка. – Скорей! – Как тебя зовут? – Зовут Муська… Сокращенно – Муська… Скорей! – А полностью? – Полностью меня зовут Муза, – говорит девушка. – Что?! Но тут он всхлипнул и проснулся. …Солнце палило вовсю. Жара стояла такая, что у всех прохожих выросли животы. Столики из кафе вытащили на самый солнцепек, и там был только один-единственный посетитель. Озверевшие от жары официантки сидели в своих синих халатах под навесом, как синие куры, и занимались саботажем. «Если сказать ему, – подумал приезжий о посетителе, – климат окончательно испортился, интересно, что он ответит?» Он подошел к нему и сел за столик. – Нет, нет… я не о климате… – сказал приезжий. – Вы меня не поняли. – А разве я что-нибудь сказал? – ответил тот. Это был тот самый ученый, который сначала выслушивал, а потом диктовал в микрофон древние истории, и это подхватывали телетайпы – вот какое значение придавали каждому его слову. Он был знаменитый в своей области. – А разве я что-нибудь сказал? – ответил он. – Все равно, – сказал приезжий. – А пиво у них холодное? – Этого никто не знает. – Почему? – А вы попробуйте подозвать официантку, – сказал знаменитый. – Я полчаса сижу. – Сейчас попробую, – сказал приезжий и крикнул: – Девушка, получите с меня… Он обернулся к знаменитому: – Сейчас они будут кудахтать и выяснять, чей это столик. Потом, тряся животом, подойдет тридцатилетняя девушка с блокнотом как на пресс-конференции… – Тут к ним подошла официантка. – Четыре бутылки пива, две окрошки, два шашлыка. – Он отсчитал деньги. – Получите. Официантка перелистывает блокнот, сонно глядит на приезжего, потом накаляется. – Да вы что, гражданин?! – говорит она. – Я жду ровно три минуты, – сказал приезжий и посмотрел на часы. – Через три минуты у вас начнутся ба-альшие неприятности. Окрошку принесете холодную, а шашлыки горячие… И перемените скатерть… Да, и еще позовите заведующего… И не забудьте захватить жалобную книгу. – Да вы что, гражданин?! – громко сказала официантка. – Осторожно, – сказал приезжий. – Если вы скажете, что я нахал, я вызову милицию, опечатаю кассу и позвоню в Верховный Совет… Пиво несите сразу… – И добавил громко: – И назначу глубокую ревизию… Хлеб белый и черный… – В чем дело? Почему не обслуживаете клиента? – спросил метрдотель, поглядывая на приезжего. – Я обслуживаю, обслуживаю, – сказала официантка и ушла. – Она поглядела на нас расширенными глазами, – сказал приезжий. – А она нас не отравит?.. Тогда я буду ей являться во сне… Нет, послушайте… когда все это кончится? Никто не хочет заниматься своим делом. – Неужели надо отвечать? – сказал ученый. – Это кончится вместе со скучными профессиями. Когда людей в профессию не будет загонять необходимость. – Дайте человеку вечный двигатель, и все наладится, – сказал приезжий. – Дайте. Вот возьмите и дайте, – сказал ученый. – У меня его нет. – А у меня есть, – сказал приезжий. Тут подошла официантка. – Не вздумайте нас отравить, – сказал приезжий, – мы все предусмотрели. Я буду являться вам во сне. Она со страшной скоростью открыла бутылки и ушла. Приезжий разлил пиво. – Да не сумасшедший я, не сумасшедший, – сказал он. – Вы читаете мысли? – спросил ученый. – Нет. – Ругаться я с вами не стану, – сказал ученый. – Пиво холодное, и потом все-таки вы мне заказали обед. – Какое ваше мнение? – спросил приезжий. – Может один человек спасти человечество? – Один? – Один. – Не может, – сказал ученый. – А почему? – Жарко потому что, – сказал ученый. – Вот если бы попрохладней – тогда пожалуй… А от чего спасать? – От глупости. – А может один человек спасти одного человека от глупости? Одного. А не все человечество. – Нет. Один не может, – сказал приезжий. – Чтобы спасти одного от глупости, нужно все человечество. |