Книга Белый олень, страница 72 – Кара Барбьери

Мой похититель прижал что-то к моим губам. На вкус оно напоминало медь вперемешку с железом. Я сплюнула угощение на землю – красными пятнами могла быть только кровь.

– Не нравится, дорогуша? – протянул он. – Еще привыкнешь.

– Жри свое потомство! – выкрикнула я оскорбление и тут же закашлялась.

От пощечины перед глазами все расплылось. Эти твари такие сильные. Почему этот гоблин еще не убил меня? Когда ему надоест забавляться со мной?

– Как невежливо, – сообщил он. – Теперь я твой хозяин, и ты должна говорить со мной соответствующе. Для начала предлагаю нам познакомиться. Это будет отличным началом. – В голосе монстра звучала нездоровая приторность, даже музыкальность, от которой хотелось оглохнуть, сделать хоть что-то, чтобы не слышать его. – Меня зовут Лидиан, но ты можешь обращаться ко мне «хозяин», поняла?

Не дождавшись ответа, он снова врезал мне по лицу. Когда по губам потекла кровь, я собралась с силами и кивнула.

– Произнеси вслух! – приказал гоблин.

Я непокорно уставилась на него, не говоря ни слова. Нельзя позволить ему считать, что он завладел мной. Этого никогда не будет.

От новой пощечины перед глазами запрыгали черные точки.

– Скажи вслух!

Следующий удар был таким сильным, что голова ударилась о ствол дерева, к которому я была привязана.

– Я… я поня… Я поняла, – с трудом выговорила я наполненным кровью ртом.

– Что ты поняла? – промолвил он медовым голосом.

Я закрыла глаза. Это все не по-настоящему, не по-настоящему. Скоро я проснусь в своей кровати в деревне и отправлюсь по своим ежедневным делам. А это всего лишь ужасный кошмар. Однако открыв глаза, я снова увидела то же место и того же зеленоглазого гоблина. Что-то внутри меня надломилось, и вся моя сила и отвага испарились.

– Я поняла, хозяин.

– Было не так уж и сложно, правда? – с улыбкой спросил Лидиан.

– П-правда, хозяин.

– А теперь скажи, как тебя зовут.

Я не хотела говорить этому монстру свое имя, которое произносили мои сестры и родители в минуты радости и гнева, веселья и горя, с любовью и заботой, которое бормотали мои приятели-охотники с отвращением или невольным уважением, себе под нос или прямо мне в лицо. Оно принадлежало только мне и оставалось единственным напоминанием о прежней жизни, не считая железного гвоздя в сапоге. Однако такое ничтожное оружие не могло помочь мне одолеть монстра, с легкостью убившего всех жителей деревни, ведь так?

Как бы мне хотелось сражаться, сопротивляться, вырываться! Но боль была такой сильной, сознание грозила затопить тьма, а в душе не осталось ни лучика надежды.

– Яннеке, – тихо сказала я, пытаясь притвориться, что мое имя ничего не значило, когда на самом деле оно имело решающее значение. – Меня зовут Яннеке, хозяин.

– Яннеке, – повторил он, слащаво улыбаясь. – Может, Яннека?

– Нет! – воскликнула я. Только не это. Он мог заполучить мое настоящее имя, предназначенное для общения. Но не ласковое прозвище, которое произносили уста лишь одного человека.

– Все ясно, Яннека. – Он наклонился ко мне и заглянул в глаза. – Мы вместе с тобой разделим множество прекрасных мгновений.

Затем он выпустил меня, и я вновь погрузилась в блаженное забытье.

Однако оно никогда не давало мне убежище надолго. Даже когда я лежала в подземелье с холодными оковами на запястьях, стоило мне задремать, как меня будили крики других узников или медовый, отравляющий голос моего похитителя. В вечной темноте невозможно было отличить день от ночи или узнать, сколько прошло времени. Я с одинаковой вероятностью могла пробыть под землей несколько недель, месяцев или лет. В воздухе постоянно витал медный запах крови: моей, других пленников, попавших на обед к охранникам зверьков. Сложно было сказать, что это были за существа. Периодически до слуха доносился отчаянный вопль, который тут же обрывался с противным хрустом.

Раздался звон ключей, и замок на двери в камеру с металлическим лязгом открылся. Я подтянулась повыше и села. Вдруг он не станет овладевать мной, если обнаружит сидящей? Может, запах гноя из раны на груди остановит его? Может… Может…

Яркий свет керосиновой лампы резанул по глазам и осветил мою темницу. Я сощурилась и услышала звук шагов, медленно приближавшихся ко мне. Затем раздался шорох одежды и кто-то сел рядом со мной.

– Яннека, – позвал Лидиан. Я всхлипнула. Что ему было от меня нужно? Неужели он до сих пор не понял, что мне нечего ему больше дать? – Яннека, – более настойчиво произнес он, и я посмотрела на него. Гоблин наклонился ко мне, и его золотистые волосы рассыпались по плечам. В свете лампы его зеленые глаза таинственно мерцали. – Доброе утро. – С этими словами он сжал затянутой в перчатку рукой мой подбородок и заставил повернуть голову, изучая синяк на щеке. – Мне кажется, это не моя работа.

– Верно, – подтвердила я.

– Сюда никому не дозволено входить, кроме меня, – удивленно изогнул бровь мой мучитель, а потом посмотрел на короткую цепь сковывающих мои запястья кандалов. – Мне сложно представить, что ты сумела причинить себе вред.

– Тогда не стоило оставлять ключи охраннику, – процедила я и сплюнула. На полу осталось красное пятно.

– Придется принять соответствующие меры, верно? – вздохнул он, укоризненно поцокал языком и обвел собственническим взглядом мое замерзавшее, окровавленное тело, заставив меня вздрогнуть от омерзения. – Ты принадлежишь мне и только мне. Пожалуй, следует напомнить ему об этом.

Я нервно сглотнула, испытав приступ дурноты от мысли, что подобное «напоминание» может означать для охранника. Нужно было держать язык за зубами. Не следовало ничего говорить.

Лидиан выпустил мой подбородок, и я отвела глаза. Он же продолжал рассматривать мое тело, изучая каждую нанесенную им царапину и синяк, каждую рану и порез, сочившиеся гноем и кровью. Некоторые из них были такими глубокими и зараженными, что я почти не чувствовала боли. Однако истязатель тщательно следил, чтобы ни одно из повреждений не оказалось опасным для жизни. Он хотел, чтобы я страдала, но смерть не входила в его планы, так как означала потерю любимой игрушки. Оттянув рубашку, гоблин дотронулся до искромсанной правой груди, если можно было еще так назвать месиво на ее месте.

Затем он убрал руку и потянулся к мешку, висевшему на плече. Я вздрогнула, когда Лидиан с довольным видом принялся в нем копаться.

– А теперь, – весело улыбнулся он, – мы сыграем в игру, хорошо? – Я лишь кивнула, с трудом сглатывая подкативший к горлу ком. Он поводил у меня перед глазами куском твердого сыра. – Ответь, что делает тебя такой особенной? Расскажи, почему ты постоянно появляешься в огне? Поведай мне свой секрет.