Книга Мой лучший босс, страница 54 – Виктория Вестич

— Вот как, — сестренка одаривает Игоря странным взглядом и замолкает.

— Я был идиотом. Надеюсь, вы с Марком меня простите мы будем дружить. Семьями.

Тая высокомерно хмыкает и отворачивается к окну, а я удивленно вскидываю брови на последнюю реплику. Бросаю на Марка вопросительный взгляд и он с улыбкой кивает головой, подтверждая мою невысказанную догадку — между ними что-то происходит.

Только открываю рот задать вопрос, как Игорь паркует машину рядом с причалом и приходится выбираться из внедорожника.

— Теплоход? Мы что, собрались плавать по Москве-реке? — удивляюсь я.

— Да, у нас ведь праздник — несостоявшаяся свадьба. Только нужно подождать кое-кого. Добро пожаловать на борт, принцесса, — Марк шутливо кланяется и помогает подняться по трапу. Следом подает руку маме, а вот Тая напрочь игнорирует и Краева, и Игоря.

— Вы оба мне ничего не сказали, я с вами не разговариваю! — хмыкает она обидчиво и сама проходит по трапу.

На нижней палубе накрыт огромный стол, играет зажигательная музыка, но меня никак не может отпустить тревога. И я задаю вопрос, который боялась озвучить все это время:

— А отец?

— Отец? — Марк улыбается, берет мою ладонь в свою, вторую кладет на талию и увлекает в медленный танец. — Ты переживаешь о нем?

— Я… боюсь, что все это… что все плохо кончится.

— Нет уж, мышка. Это добрая сказка, так что все должно закончиться свадьбой, — он тихо смеется и мягко целует меня в нос, — можешь выбрать любую дату, которую захочешь.

Просто отлично, что Полянский заговорил о делах! Если бы мог, Виктор расхохотался — его план работает на все сто. Но надо было держать лицо и не показывать лишних эмоций. Сегодня он выдает замуж дочь, а это значит, что нужно радоваться, как радовался бы любой отец. Но все же Виктор не выдерживает и как только заходит в пустую комнату, начинает разговор сам:

— Что ж, какое нам нужно обсудить дело? Я, к сожалению, не взял с собой никаких документов, не думал, что…

— Вот как, значит, ты решил мне отплатить, Комаров, — прерывает его тираду Полянский, закрывая за собой двери, — Я думал, что наша вражда закончена, а ты решил на моем сыне отыграться. Зачем? Ведь он вообще в этом деле не замешан.

Комаров резко разворачивается и натыкается взглядом на человека, которого ожидал увидеть меньше всего.

— Здравствуй, Виктор.

— Циглер. Я надеялся, что ты сдох, — сплевывает он презрительно. В его глазах вспыхивает огонек черной ненависти.

— Рад тебя разочаровать, но я жив. И проживу точно дольше тебя, — хмыкает Артур, делая шаг ближе к Комарову.

— Что ты несешь? Что вообще здесь происходит?

— Прекрати ломать комедию, Виктор. Мы все знаем. Я — про то, как ты собрался грохнуть моего единственного сына и отжать мой бизнес, он — про то, что ты собрался угробить и его дочь тоже.

— Единственную, — ухмыляется недобро Циглер, неторопливо закатывая рукава рубашки.

— Что бы тебе ни сказал этот урод — знай, что все неправда! Мы же с тобой партнеры! Старые обиды забыты, Полянский, клянусь! — зачастил Виктор, отступая дальше от разъяренных мужчин и панически оглядывая комнату, чтобы найти, чем обороняться.

— Можешь не пытаться. Я уже все проверил. Оказалось ведь, что даже киллера ты уже нанял. А он тебя слил, представляешь? — поцокал языком старший Полянский.

Виктор побледнел и схватился за сердце. Прохрипел с ненавистью и вызовом:

— И что вы сделаете? Убьете меня? Вы же в курсе, что я никогда смерти не боялся, сам под пули лез!

— Никто не собирается тебя убивать, Комаров, — покачал головой Циглер, — Ты не заметил? Все уже давно живут как цивилизованные люди, а ты так и остался в девяностых. Те же методы, то же мышление.

— Тогда что вы собрались сделать?

— Знаешь, оказалось, что в прокуратуре как-то разом всплыли все твои темные делишки. И по большей части твоего криминала срок давности до сих пор не прошел. Такой скандал, — вздохнул с притворным сочувствием Полянский. — Но есть и хорошая новость.

Виктор хмуро молчал полминуты, а потом все же не выдержал:

— Какая?

— В тюрьме тебя заждались твои друзья. Те, кого ты подставил, те, кого кинул. Те, у кого ты убил родных. Я думаю, скучно тебе точно не будет. Ребята, все, можно брать этого урода! — повысил голос Артур.

И с наслаждением наблюдал за тем, как этот ублюдок сначала вырывается из хватки спецназовцев и пытается угрожать, а после начинает умолять и сулить деньги за то, чтобы его отпустили. Знает, что лучше даже в муках сдохнуть, чем оказаться в камере с теми, кого он предал. А таких людей было немало.

И пришла пора перед ними ответить.

Наверное, это лучшие часы за всю мою жизнь! Были, пока Марк не взглянул мне за спину и не кивнул:

— Вот, кстати, и твой отец.

Внутри словно лопается натянутая струна и меня начинает непроизвольно трясти. Все. Это конец. Оборачиваюсь резко, уже на грани обморока, и натыкаюсь взглядом на незнакомого мне мужчину. Постойте, это же он отзывал в сторону старшего Полянского!

— Здравствуй, Маша. Ты очень красивая, — мужчина улыбается, как-то нерешительно берет мою ладонь и целует кончики пальцев.

— Н-не понимаю… — шепчу едва слышно.

— Я никогда не говорила тебе этого, но надеюсь, что ты поймешь меня, дочка, — мама оказывается рядом и виновато заглядывает в глаза, — это твой родной отец — Артур Циглер.

Скольжу рассеянным взглядом по его высокой жилистой фигуре и поневоле отмечаю сходство с ним. Те же голубые глаза, нос, некоторые черты лица.

— А… Виктор? — лепечу растерянно. Я даже не знаю, что и сказать.

— Забудь о нем. Комаров больше не тронет тебя. Ни я, ни твой настоящий отец не дадим тебя в обиду, — Краев привлекает меня к себе и ласково гладит по плечу.

Ласковый и теплый весенний ветер давно испортил прическу. А мне и не жалко. Солнце уже садится и этот день заканчивается совсем не так, как начинался. Никакой свадьбы, никакого Эдуарда, только близкие и самые родные. Мы сидим с Марком на расстеленном пледе прямо на носу теплохода и я нежусь в его ласковых объятиях.

— Знаешь, почему я раньше такой невоспитанный, хамло и быдло был? Это потому что у меня любовницы с Ламборгини не было, — шутит Марк с легкой улыбкой.

— У тебя и сейчас ее не будет, дурак. Потому что Ламборгини у меня нет, — фыркаю в ответ, смешно щурясь от лучей закатного солнца.

— Значит, жить тебе и дальше с хамлом и быдлом, — он тяжело вздохнул и крепче обнял меня.

— Марк?

— М-м?

— У меня ведь и правда ничего больше нет.

Он улыбнулся, неторопливо поглаживая мое плечо.