Книга Доктор Данилов в ковидной больнице, страница 24 – Андрей Шляхов

Яковлев согласно кивнул, явно машинально, потому что тут же настороженно посмотрел на Ольгу Никитичну и нахмурился точно так же, как и она. Ольга Никитична слушала Данилова молча, не перебивая. И то хлеб — можно разом сказать все, что нужно, и на этом закончить.

— У меня в отделении, — продолжал Данилов, — все диагнозы всегда обоснованы должным образом. Я требую врачей подтверждения каждого слова. И если под диагнозом стоит моя подпись, значит с диагнозом все в порядке, раз даже я не нашел к чему придраться.

Ольга Никитична неодобрительно хмыкнула — ну ты и наглец! — но от комментариев воздержалась, ждала, что Данилов еще скажет.

— То же самое и с назначением препаратов, — продолжил нахваливать себя Данилов. — Если назначение обосновано плохо, я с ним не соглашусь. У меня в отделении действует правило ППС — показания, противопоказания, сочетаемость с другими назначенными препаратами. Если хотя бы одно требование не учтено, препарат назначен не будет. Так что, если у вас есть еще какие-то замечания по ведению историй болезни в моем отделении, то они явно окажутся необоснованными. Стоит ли время терять?

Лицо Ольги Никитичны побагровело и скривилось в раздраженной гримасе — симпатичная с виду женщина окончательно превратилась в фурию.

— Вы ведете себя так, будто вы тут самый главный! — сказала она голосом, грозившим сорваться на крик. — Что вы о себе вообще возомнили? Если вы когда-то были директором департамента где-то в провинции, а сейчас подвизаетесь на кафедре, то это не дает вам права…

— Севастополь, да будет вам известно, наряду с Москвой и Петербургом является городом федерального значения, — спокойно сказал Данилов. — Провинцией можно назвать Малую Вишеру, но не Севастополь. Это первое…

Малую Вишеру Данилов приплел не случайно, а со злости — то был родной город Ольги Никитичны. В отличие от многих «понаехавших» Ольга Никитична не строила из себя коренную москвичку, предок которой чертил проектный план города для Юрия Долгорукого. Напротив, он часто упоминала о своих корнях в стиле: «я из Малой Вишеры в Москву приехала не для того, чтобы ваш бред слушать!». По уму не стоило, конечно, делать столь прямые намеки, это недостойно благородного мужа и не способствует установлению взаимопонимания, но Данилов не смог удержаться. «Подвизаетесь на кафедре» переполнило чашу его терпения.

— …И второе, Ольга Никитична. На кафедре я не «подвизаюсь», а работаю. Потрудитесь выбирать выражения.

— Владимир Александрович! Ольга Никитична! — вмешался Яковлев. — Что-то наш разговор не туда зашел… Ольга Никитична, вы позволите мне вкратце объяснить Владимиру Александровичу ситуацию?

Ольга Никитична молча кивнула.

— Доцент Стахович… кстати, а он сегодня дежурит?

— Он заболел.

— Ясно… Так вот, доцент Стахович написал на имя главного врача докладную, в которой сообщил о некоторых недостатках в работе вашего отделения, Владимир Александрович. В числе прочих значилось и некачественное ведение историй болезни. Эту тему я пока предлагаю отставить в сторону. Когда быстро просматриваешь истории болезни, да еще и в этом комбинезоне проклятом, можно что-то и пропустить, я с этим полностью согласен. Лучше будет изучить истории болезни тех пациентов, которые уже выбыли от вас. Изучить спокойно, не торопясь, а потом уже делать выводы. Все согласны с моим предложением?

Данилов и Ольга Никитична кивнули.

— Замечательно! Идем дальше. Следующий недостаток, а точнее — нарушение, мы сегодня видели своими глазами и сделали несколько фотографий. Вот, пожалуйста, Владимир Александрович, полюбуйтесь… — Яковлев достал из кармана халата смартфон.

— Если вы про трубочки от капельниц, Сергей Павлович, то фотографии не требуются, — сказал Данилов. — Я и без них признаю̀, что у нас в отделении они активно используются для того, чтобы пациенты, находящиеся на неинвазивной ИВЛ, могли бы пить воду или питательный раствор, не снимая маски. Можно сказать, что те, кто без маски и минуты провести не может, должны быть переведены на полноценную инвазивную вентиляцию, но такой способ имеет гораздо больше негативных последствий. Если вам нужно, я могу прочитать развернутую лекцию по этой теме. Если нет — то просто скажу, что врачам гораздо проще один раз заинтубировать пациента и подключить к аппарату, чем держать его на маске, потому что «масочники» требуют гораздо больше внимания. Но чего только не сделаешь для блага пациента.

— Дело не в том, что лучше или хуже, а в том, что можно и чего нельзя, — сказала Ольга Никитична, лицо которой успело разгладиться и изрядно побледнеть. — Эти ваши трубочки — чистая самодеятельность. Кто их стерилизует? Как долго они используются? Как они утилизируются?

— Могу рассказать, — миролюбивым тоном предложил Данилов. — Стерилизовать их не требуется, поскольку берутся они от стерильной упакованной системы и сразу же используются. Используются они одноразово. Утилизируются вместе со шприцами и системами.

— Где это прописано? Покажите мне документ!

— Если уж на то пошло, то я могу прямо сейчас расписать весь регламент, — предложил Данилов.

— Не трудитесь! — Ольга Никитична криво усмехнулась и переглянулась с Яковлевым. — Ни я, ни Валерий Николаевич, ваш регламент не утвердим, потому что такое утверждать нельзя. А к нарушению, которое чревато внутрибольничными вспышками кишечных и не только кишечных инфекций, у нас добавляется нецелевое расходование систем для внутривенного введения. И это в то время, когда департамент чуть ли не ежедневно напоминает нам о бережливости!

— У меня есть предложение, которое устроит всех, — сказал Данилов. — Я сам был руководителем и прекрасно представляю, какая пропасть может пролегать между инструкциями и реальным положением дел. Я также понимаю, что из-за этих несчастных трубочек вы, Ольга Никитична, и Валерий Николаевич могут пострадать больше моего. Я за свое временное заведование не держусь. Я его и не добивался, был согласен рядовым врачом работать. И если вы меня сегодня с заведования снимите, я не расстроюсь нисколько. Даже обрадуюсь, потому что тогда между сменами смогу отдохнуть несколько часов. Но пока я заведующий, я от трубочек не откажусь. Не из принципа, а потому что так лучше для тех, кого мы лечим. Поэтому предлагаю вам следующее — я сейчас пишу объяснительную на имя главного врача, в которой обязуюсь немедленно прекратить эту порочную практику и забыть о ней навсегда. Если будет какая-то проверка из департамента, вас никто ни в чем упрекнуть не сможет. Вы приняли меры, а наглец-заведующий выждал некоторое время и взялся за старое, и в первый же день его накрыли на горячем. А я, в свою очередь, приму меры к тому, чтобы меня не застали врасплох.

— Какие меры? — поинтересовалась Ольга Никитична.

— Проверяющие же не телепортируются в зал, — усмехнулся Данилов. — Они идут по коридорам, одеваются в шлюзе. Один звонок — и мы мгновенно убираем все трубочки с глаз долой.

Ольга Никитична недовольно поморщилась.

— Я считаю, что Владимир Александрович говорит дело, — сказал Яковлев. — Разумеется, этого разговора между нами не было.